Эйс/Боа))

[Laora]

+3

@темы: Эйс/Хэнкок, Видео

---

Любопытство сгубило кошку; История одного труса

[Яша Скрипкин]

Название: Любопытство сгубило кошку
Автор: Яша Скрипкин
Фэндом: One Piece
Пейринг: Усопп/Нами
Рейтинг: PG-13
Жанр: Романтика
Таймлайн: от арки Багги до арки Арлонга

+++

Нами недаром прозвали «Кошкой-воровкой» - она ловкая, хитрая, живучая и… до жути любопытная.

Первое время её, конечно, всё ужасно настораживает. Она глядит на глупого резинового мальчишку и не понимает, как ему удалось победить Багги с его оравой супер-клоунов, вот ведь он сидит – чешет пятернёй себе макушку и хохочет над толстой чайкой, которая кричит, крыльями машет, но никак не может подняться в небо. А ведь, однако же – всей цирковой шайке-лейке накостылял, и откуда что взялось? Если бы Нами не боялась близко сходиться с людьми, тем более, с пиратами, она бы обязательно выспросила у Луффи о его родной деревне, ей ужасно интересно, откуда он – такой чудной – взялся. Но Нами ничего не спрашивает, только дарит Луффи с досады увесистый подзатыльник – чтобы прекратил уже хохотать над бедной чайкой, придурок.

Охотник на пиратов её пугает до чёртиков, да и она ему, по всей видимости, сильно не по душе. Но сомнение закрадывается в душу Нами, когда она замечает, что Зоро в принципе не умеет выглядеть дружелюбным, даже когда спит, выражение лица у него строгое и угрюмое. Такое же лицо он сохраняет, когда Луффи со скуки принимается виснуть на нём, дёргать за золотые серёжки в ухе и теребить край зелёного харамаки. «У него никакого чувства самосохранения нет!» - с ужасом думает Нами, а потом вдруг замечает, как на какую-то долю секунды суровое лицо Зоро разглаживается спокойной и вполне себе добродушной улыбкой, когда Луффи с криками вскакивает ловить сверкающего на солнце жука. После этого бояться охотника на пиратов у неё уже как-то и не получается.

Когда к команде присоединяется Усопп, Нами испытывает что-то вроде удивления, и больше ничего. Усопп не выглядит странным, он вообще довольно скучный парень – только, разве что, трусливый сверх меры. Умом Нами понимает, что Усопп, всё-таки, не самый последний трус, раз взялся защищать свою деревушку, не сбежал в кусты от опасности. И, в конце концов, Луффи позвал его к себе в команду, и это почему-то становится главным аргументом в пользу того, что Усопп их маленькой команде нужен. (Нами, как это вообще часто бывает с людьми, в тайне от самой себя, отнекиваясь и отказываясь верить, начинает испытывать к бедовому Королю Пиратов искреннюю симпатию, начинает ему до-ве-рять. Только тсс, не говорите ей, что мы об этом узнали). Со временем Нами даже начинает испытывать к Усоппу симпатию – он оказывается единственным нормальным человеком на сумасшедшем корабле, он умеет бояться, умеет ошибаться, рядом с ним Нами не стыдно за собственную трусость, в то время как Луффи и Зоро всё меньше и меньше кажутся ей людьми, и всё больше – ужасными монстрами, которые не знают слов «страшно», «отступаем», «с этими чудовищами нам не совладать!». Нами падает на дно отчаянья, когда пытается вбить в глупую луффину башку, что нельзя влезать в неприятности, а он в ответ хохочет и канючит: «Но, Нами, весь смысл того, чтобы быть Королём пиратов, заключается в неприятностях! Иначе было бы дико скучно!». Только Усопп со своей болезнью «Не-хочу-высаживаться-на-этот-остров» в такие моменты – её опора и поддержка.

Но с самого начала было кое-что, что вызывает в ней отчаянное любопытство.
Усопп – он ведь ещё и забавный. У него всегда на языке какая-нибудь насквозь лживая, но весёлая байка, у него волосы смешно кучерявятся, как у барашка, он весь угловатый и нескладный, несформировавшийся ещё подросток, не чета жилистому Луффи, монументальному Зоро или стройному Санджи. Но самое смешное в нём – это выдающийся нос, за который очень удобно хвататься в моменты ярости, когда кучерявая сволочь где-нибудь напакостит – в комнату ворвётся без стука, или бумагу для карт изведёт под свои рисунки. Нами от его носа взгляда оторвать никак не может, а интерес у неё такой, что щёки каждый раз румянцем заливаются: «А как же он, - думает временами Нами. - Целуется, с таким-то носищем? Мешается ведь, наверное?». И любопытно, а как спросить – Нами не знает, боится, хотя никто во всём Ист Блю не сможет обвинить её в излишней скромности, совсем даже наоборот.

Любопытство жжёт щёки румянцем, но ответ на свой вопрос Нами неожиданно получает в день, когда рушится Арлонг Парк.

Нами чувствует себя так, будто бы вся эта махина обрушилась на неё, будто бы она лежит под кучей обломков, которые мешают ей дышать и видеть солнечный свет, ей так больно, что она уже не может чувствовать боли. Нами сначала плачет, потом смеётся, и снова плачет, потом она ничего не помнит и вот, снова плачет, смеётся, и так по кругу весь бесконечный вечер, первый за многие годы вечер, когда она – абсолютно свободна.
Она не может поверить, что завтра утром она тоже будет свободна, и послезавтра, и каждый следующий день своей жизни.

В таком страшном раздрае её застаёт Усопп – бедняга свалился со своего пьедестала, не допев две тысячи шестьсот двадцать пятой песни в честь себя любимого. Устал. Все они чертовски устали, кажется, на всю жизнь вперёд.
Усопп что-то хрипло лепечет сорванным, но радостным голосом, глядит добрыми глазами в глаза Нами. Он ужасно смешной в своём балахоне, волосы растрепались сильнее обычного, на смуглом лице румянец от выпитого алкоголя, от него щёки выглядят как бока спелого бархатистого яблока. У него даже кончик носа порозовел. «Хорошенький» - думает вдруг Нами и цапает рукой Усоппа за нос, отчего тот сначала удивлённо замолкает, а потом начинает смеяться.
- Нами, ты чего делаешь, я же ничего дурного вроде не натворил? – гнусаво интересуется снайпер.
- А вот и натворил, - отвечает Нами.
И тянет его за нос к себе, отпускает, а сама губами прижимается к удивлённо раскрытому рту, крепко-крепко жмурится и чувствует, как на щеках расцветают красные цветы стыда. Она боялась, что усоппов нос упрётся ей в глаз или даже в ноздрю, а ничего такого и не случается – тёплый носище мягко прижимается к её щеке, она чувствует, что оголённым плечам, которые холодил вечерний ветер, стало хорошо, потому что Усопп её крепко обнял. Да и вообще, хорошо – Нами растеряла весь запас смелости, она бы давным-давно выпустила Усоппа, если бы тот не перестал удивлённо на неё таращиться и не перехватил инициативу в свои немного подрагивающие, но всё равно уверенные руки.

«Какого чёрта это сейчас было?!» - буквально кричит взгляд Усоппа, весь его вид, он сейчас скажет это вслух, но Нами внушительно зыркает на него взглядом: «Заткнись и делай, что я скажу!». Но она не говорит, что ему делать, потому что сама ничегошеньки не знает и не понимает, как ей дальше быть, она только сегодня получила в руки долгожданную свободу и не умеет ею пока ещё распоряжаться. «Пожалуйста, пусть все объяснения и разговоры будут завтра» - просит она Усоппа умоляющим взглядом, и тот вдруг серьёзно кивает, усаживает Нами к себе на колени, заворачивает её в свой дурацкий плащ и прижимает к себе, как маленькую девочку. Нами сильно закусывает губу, чтобы не заплакать, потому что последний раз её так прижимала к себе Беллмере-сан, это было так давно, что кажется уже неправдой, но тело помнит и расслабляется в чужих руках, пока бестолковое сердце медленно успокаивается в груди.
Прежде чем закрыть глаза и уснуть, Нами лениво думает, что завтра, перед тем, как начнутся разговоры и объяснения, нужно ещё раз проверить, точно ли усоппов нос не мешает при поцелуях - так, чтобы на всякий случай иметь в запасе больше аргументов в свою пользу.

Название: История одного труса
Автор: Яша Скрипкин
Фэндом: One Piece
Пейринг: Усопп | Нами
Рейтинг: PG-13
Жанры: Драма, POV, real-life AU

+++

Когда я решил остаться ни с чем
и стал всюду искать неудачу,
чтобы сыграть с нею в кости,
я встретил женщину, и она
пошла со мной рядом
за черту, в темноту и молчание.
______________
Пабло Неруда
из сборника «Море и колокола»

Тяжело ли, по-вашему, быть трусом?
Каждый день недосыпать от волнений, срывать себе горло испуганным бормотанием, да ещё уши вдобавок беспрестанно закладывает от собственного бесконечного жалобного нытья.
Да, сэр, это чертовски тяжело.

***

Когда мне было пять лет, мы с моей матерью практически переехали в другой город, но в последний момент передумали, уже буквальным образом сидя на собранных чемоданах в коридоре. Вся многочисленная мамина носатая родня, так радостно спонсировавшая нас к переезду, страшно тогда обиделась на наше с мамой решение, к тому же мама не предоставила им никакой причины, сохранила её только между нами: собой, мной и немыми чемоданами.

Мы сидели на тех чемоданах, глядели на поржавевшие от солнца цветочные обои, когда мама, теребя рукой ремешок своей сумки, тихонько сказала:
- Вот мы сейчас уедем в другой дом, а вдруг папа наш вернётся? Он ведь не сможет нас найти в другом городе, как думаешь, Усопп?

Мама посмотрела на меня с тихой мольбой в глазах, и я, не задумываясь, кивнул, хотя, в общем-то, мне было всё равно, найдёт нас папа или не найдёт, мне было сложно ждать чего-то от человека, которого я никогда не видел.
Я был кучерявым, что твой барашек, меня дразнили мальчишки за длинный нос, и сама мысль о переезде приводила меня в ужас, заставляла мой длинный нос покрываться холодным и липким потом. Я не столько переживал за маму, сколько – в полном согласии со своей натурой - боялся нового места и новых детей: в родном городишке я хотя бы точно знал, с какой стороны ожидать снаряд из плевательной дудки или пинок под зад.
Мы не спеша поднялись, разложили одежду обратно по ящикам и шкафам, мама позвонила тёте Нинель сообщить о нашем решении – этот разговор длился целый вечер, сменяя действующих лиц и громкость криков по ту сторону трубки. Неизменными оставались только моя мама, её побелевшее от напряжения лицо, кроваво алеющее на фоне её белой кожи платье и ощущение проскользнувшей мимо большой грозы.

С того дня прошло двадцать лет, и отцу действительно не пришлось искать нас в другом городе – по той простой причине, что он так и не соизволил появиться в нашем доме.

Тётя Нинель славилась в нашей семье тремя особенностями:
1. Она имела самый выдающий носище из всех носов, когда-либо выраставших на лицах представителей нашей семьи.
2. Любвеобильная тётя побывала замужем шесть раз и, судя по тем новостям, что я слышал недавно от двоюродного братца, не собиралась останавливаться на этом скучном числе.
3. Тётя Нинель категорически не умела отказываться от собственных решений.
А коли уж она решила, что матери и мне нужно переехать в другой город, то она стремилась внушить нам эту мысль всеми возможными способами – не мытьём, так катаньем.

После дня несостоявшегося переезда тётя не появлялась у нас в гостях две недели – каждый день был психологически выверенным манёвром, призванным морально подавить противника и заставить его приползти на коленях с просьбами о прощении. К сожалению, у моей мамы случился второй серьёзный приступ, и ей не было никакого дела до манёвров тёти Нинель, поэтому все чаяния излишне искренне переживающей за наше будущее родственницы переметнулись на меня.

- Усопп, мальчик мой, - ласково журчала тётушка, - это замечательный городок с замечательными людьми. Там даже есть самый настоящий особняк с самыми настоящими аристократами – семья потомственных докторов, можешь ли ты себе такое представить? Говорят, их дочурка – невероятно прелестное существо, кто знает, мой милый, быть может, она только одного тебя и ждёт в своём скучном особняке?

Пятилетний я мрачно глядел на Нинель и думал тихонько про себя: «Э, нет, тётка, никакая мифическая принцесса меня там не ждёт, а вот буквально за забором твоего дома меня очень даже ждут, прямо сейчас, парочка тумаков и десяток синяков». Я был, как вы видите, весьма реалистически мыслящим карапузом.

- А какие там замечательные детишки живут! – распалялась тем временем родственница. - По соседству с моей ближайшей подругой живёт семейство Монки Ди – очаровательный старик с двумя внуками. Я видела младшенького, Луффи, очень подвижный и весёлый мальчишка, нет ни одного ребёнка на улице, с которым бы он не вёл дружбы! Очаровательный ребёнок.

Глупая, глупая тётка.
Именно я стал бы первым ребёнком, с которым замечательный Луффи ни за что не захотел бы заводить дружбу.
Таких, как я, не берут к себе в команду ни замечательные мальчишки, ни, тем более, какие-нибудь бравые пиратские капитаны, нет, сэр. Таких, как я, бравые капитаны безотлагательно награждают пеньковым галстуком.

Тётка растекалась сиропом по стулу, а я тоскливо пялился на уродливую икебану в розовой вазе и мечтал поскорее выйти, наконец, на улицу – мальчишеские издевательства в тот момент казались мне перспективой гораздо более приятной, чем ужин у любимой тётушки.

Иногда, когда я вспоминаю тётушкины увещевания, в моей душе поселяется тощий облезлый котёнок, который царапает меня изнутри: а может быть, всё же стоило нам тогда переехать? Может быть, я бы правда смог подружиться с этим Луффи и стать героем для той девочки из особняка?
Впрочем, я быстро прогоняю мерзкого котёнка вшивой метлой – со мной никогда не случалось ничего хорошего, не стоит и начинать в эту лабуду верить.

К счастью, выздоровела мама, и у Нинель появился новый объект для увещеваний, меня оставили в покое. Да, меня наконец-то оставили в покое, наедине с собственным трусливым сердцем, отбивающим паническую дробь каждый раз при виде других мальчишек.

Школьные годы, как вы, наверное, уже догадались, стали самыми кошмарными годами моей жизни. Стоит отметить, что по большому счёту в этом виноват только я один.

Я не стал зашуганным и очкастым мальчиком для битья, я был больше и ярче этой узенькой маленькой ниши. Во мне, наравне с великой трусостью, уживались воспетая в веках гордость нашего носатого семейства, немножко упрямства от тётушки Нинель и категорическое неумение держать свой длинный язык за зубами (это качество, по словам матери, я напрямую унаследовал от своего отца). Никто в целом мире не мог бы назваться бОльшим балаболом, чем я, никто не умел так отчаянно зубоскалить на бегу, как это умел делать я. Я строил себе пьедестал из парт в кабинете химии и забирался на самую его высь, пусть я и боялся высоты до дрожи, я просто не смотрел вниз, и говорил, и пел сочинённые на ходу дифирамбы себе самому. Я был самым отчаянным, самым невыносимым трусом и выскочкой – и будь я проклят, если совру, что не любовался своей несуразной носатой физиономией в те моменты, когда мне удавалась новая шалость, или когда придуманное мною прозвище намертво прикипало к человеку.

И вот, школа осталась позади, я стою на пороге в новую жизнь, и что делаю я?
Естественно, я запинаюсь об этот самый порог и лечу в новую жизнь головою вперёд, разбиваю в кровь нос о первый же кирпич на своей дорожке из жёлтого кирпича. Надо мною хохочет женщина с крутым зачёсом на голове и в полосатом платье, как две капли воды похожая на Пустоголовое Чучело, я извиняюсь за доставленные целому миру неудобства и выползаю ко входу в свой университет, прижимая к носу окровавленный платок и гремя оберегами, запрятанными под ворот рубашки.

Я испугался (три раза «ха-ха!» для тех, кто во мне сомневался) подавать документы в художественную академию, потому что в самый последний момент вместо своих, в целом достойных, рисунков я увидел каляки беременной слонихи, поэтому отдал свои документы наугад, закрыв глаза ладонью и просто ткнув на кнопку.

Я попал в институт экономики и, прости господи, международного менеджмента. Для человека, который в школе с трудом отличал кривую спроса от кривой предложения, я довольно успешно продержался до третьего курса, с которого, в конечном итоге, счастливо вылетел, с удовольствием помахав на прощание средним пальцем красной от ярости пандообразной роже директора.

Работал там, учился сям, нажил кучу проблем на свой длинный и не в меру любопытный нос, оброс до ужасного состояния, у меня будто собака на голове поселилась, я назвал её Тотошкой.

***

И вот, мне стукнуло двадцать пять, и ураган принёс меня с моим другом Тотошкой в тот самый город, в который мы с моей матерью не решились переехать двадцать лет назад. Я вспомнил об этом случайно, я попал именно в этот город безо всякого намерения, я всего лишь шёл куда-нибудь для того, чтобы однажды прийти и остановиться, и вот, я остановился здесь, почему – не имею ни малейшего о том представления.

Как я понял, что это тот самый город?
Да элементарно – я встретил Луффи.

Я не видел его никогда раньше, единственный человек, от которого я про него слышал – моя тётка Нинель, и то ведь я, если вы помните, был ужасно занят уродливой икебаной, чтобы вслушиваться в её трепотню.
Но я увидел на улице мальчишку и – сразу же его узнал.

Над ним не висело указующего перста, вокруг него не летали поющие архангелы, он стоял, прилипнув носом к витрине мясной лавки, болтал без умолку, размахивал руками и, самое главное – улыбался. Нет, не так. Он У Л Ы Б А Л С Я, и на секунду я потерял ориентацию в пространстве, отшатнулся назад и чуть-чуть не сел на задницу. Его улыбка была концентрированным лучом света, самонаводящимся в каждое близлежащее человеческое сердце. Он был не один, о нет, - с ним рядом было до звезды людей самой разнообразной масти, вы таких нигде и никогда больше не увидите вместе: хорошенький, даже на мой сугубо гетеросексуальный взгляд, парень с ножищами, на которых можно упрыгать в небеса даже без волшебного бобового дерева; волосатый здоровяк с испуганными круглыми глазами и розовеньким аниме-рюкзачком за могучими плечами; суровый мужик с ярко-зелёными волосами, при виде которого у меня селезёнка поджалась, как в предчувствии удара; синеволосый фрик с металлической нашлёпкой на носу; и невообразимой красоты девушки, тёмненькая и рыжая, на которых я смотреть уже не смог, я бы точно сел прямо там на свой многострадальный зад от переизбытка эмоций.
Луффи улыбался, точно вместо зубов у него тридцать два прожектора, что-то доказывал, постоянно тормошил своих друзей и шарил беспокойным взглядом по улице, кого бы ещё осчастливить своей улыбкой.

Вполне возможно, этим счастливчиком после двадцати пяти лет несчастий и мытарств мог оказаться я.

Именно поэтому я, подобрав свои пожитки и пригладив Тотошку, прижался к тёмной витрине закрытого магазина и ретировался с той улицы так быстро, как только смог.
Луффи был слишком ярким, а я был таким большим трусом, что испугался подпалить свои бракованные крылышки от его свечения.

***

Я снял маленькую однокомнатную квартиру и устроился местным художником. Узкие окна моей комнаты выходили на заброшенное кладбище, ветхие ставни никогда не знали солнечного света – в комнате было темно, по форме она напоминала гроб. Тут я и принимал своих клиентов, часто делал зарисовки «с натуры» - в темноте получалось не очень достоверно, но я пририсовывал красивых изгибов заказанному лицу, и все оставались довольны, никто ведь и не приходит к художнику за честностью. Честные картины – удел и наказание гениальных художников, а кто я такой? Так, полуэкономист, балабол и неплохой стрелок по мишеням в тире. Но гениальный трус – уж этого у меня не отнять!

Через месяц я понял, что жизнь, по-видимому, ничему меня не научила, раз я решил, что в таком маленьком городе можно скрыться от чего-то настолько большого, как Луффи.
Через месяц ко мне пришла рыжая девушка – одна из миллиона его друзей.
- Я бы хотела заказать у вас портрет, - сказала она.
А пока я искал бумажку, чтобы записать её контактные данные, она добавила, быстро скомкав и выбросив официоз в мусорную корзину:
- Мне кажется, я тебя где-то видела раньше.
- Что вы, я живу здесь всего месяц и никого в городе не знаю, - убедительно соврал я.
- Месяц назад около мясной лавки, - кивнула девушка, будто бы подтверждая мой ответ. - Я видела тебя там. Ты так пристально смотрел на Луффи, он твой знакомый? Почему ты не подошёл к нам тогда?
Ворот собственной футболки стал мне вдруг отчаянно мал, и я неубедительно прохрипел:
- Не понимаю, о чём вы говорите.
У рыжей была приятная улыбка, тёплые карие глаза, и вся она была ужасно красивой и приятной, но, к сожалению, сумрак комнаты не мог скрыть от моих глаз простой истины – в мой дом ворвалась самая настоящая ведьма, а у меня не было против неё никакого оружия.
Она светло улыбнулась и сказала:
- Хочешь обмануть меня, носатик, ну-ну.
- За портретом можете приходить через неделю! - тявкнул я и выставил её за дверь. Последнее, что запомнил: её графично расширяющиеся, как у мультяшек в сериале о Луни Тьюнзе, удивлённые карие глаза.

И всё-таки, до чего же она красивая.

***

Конечно, она вернулась уже на следующий день.
Я проторчал у глазка минут семь, разглядывая её оранжевое платье с возмутительным вырезом, отмечая блудливым глазом опустившиеся в нежную ложбинку рыжие пряди. Наконец ей, видимо, надоело нежиться под моим взглядом, и она рявкнула:
- Откроешь ты эту чёртову дверь или нет?!
Я отважно подавил испуганный визг до того, как он зародился в моей груди, и отворил дверь.
- Меня зовут Нами, а тебя – Усопп. Невежливо выставлять людей за дверь, не представившись и не спросив у них имени, мсье лжец.
Я выкатил грудь колесом, придал своему лицу самый отважный и глупый вид, какой только смог, и заявил:
- Будь я проклят, если когда-нибудь и кому-нибудь лгал!
Нами в ответ на мою шутку звонко рассмеялась, и я решил, что гроза миновала меня стороной.

- Так что тебя связывает с Луффи? – спросила она, едва устроившись на моём кособоком диване.
Я не собирался сдаваться так просто.
- Куда как интереснее другой вопрос – что тебя может с ним связывать? – спросил я.
- Мы друзья, - ответила она просто. Как если бы отвечала на вопрос «Ясная ли сегодня погода?» или «Ну так что, на Востоке всё ещё убивают людей или уже пьют чай?»
У меня никогда не было друзей, и я не понимаю, как можно говорить об этом так спокойно. Если бы у меня появился друг, то я, пожалуй, спел бы об этом песню, разрушил парочку городов во имя дружбы и сиганул бы под занавес с Ниагарского водопада.
Если бы Луффи стал моим другом, сместилась бы земная ось и всё на Земле пошло бы прахом, вот в чём была беда.
Поэтому я и жил в похожей на гроб квартире, где меня никто бы не смог найти, прятался как таракан в тёмных углах и забывал вынимать из волос липкую паутину, которой были занавешены все потолки.
Всё ведь было так замечательно, пока рыжая девчонка с бесстыжими глазами не заявилась на порог моего дома и не решила, что я как-то могу быть связан с кем-то, вроде Луффи.

Я по-настоящему разозлился, кажется, впервые за последнее десятилетие, но чёрта с два я бы стал показывать свою злость перед ней. Со стороны я, наверное, был похож на накалившийся чайник, который забавно подпрыгивает на плите и выпускает пар из всех дырок и щелей. Но Нами не смотрела на меня и не смеялась, она неподвижно сидела на диване, неестественно выпрямив спину, и обводила тёмным и непонятным мне взглядом безжизненное пространство комнаты.
- Рядом с тобой, - нарушила тишину она, - у меня всё время такое чувство, что откуда-то из-под земли я слышу чей-то отчаянный крик.
- Это кроты под землёй столкнулись сослепу и кричат, - не задумываясь буркнул я.
Я поднялся со своего места и раскрыл двери квартиры, уставился на неё недружелюбно, готовый в любой момент к яростной рыжей атаке. Но Нами вдруг спокойно поднялась и вышла, я медленно затворил за ней дверь и прижался спиной к прохладной древесине, не видя и не слыша, как с той стороны прижалась чужая спина и как прошелестело тихое:
- Нет, мсье лжец, это кричите вы.

***

Мои волосы отросли до безобразной длины и сами собой стали скатываться в тугие африканские косички, торчали в стороны и лезли в тарелку, когда я ел.
Моя квартира обросла паутиной и тёмными шторами на окнах, в ней совсем не осталось ни света, ни человеческой жизни – остался только один не в меру трусливый паук.

Когда приходила Нами, её волосы источали вокруг себя свет, точно она была Солнцем. Моим отвыкшим от света глазам было больно смотреть на неё, я натягивал за ворот футболку себе на голову и раздражённо шипел, неспособный издавать членораздельные звуки.

Нами молчала: ничего не спрашивала и ничего не говорила. Она просто была рядом – ничего не даря и не требуя от меня взамен.

Её голова пульсировала в темноте, словно большое, наполненное тихой жизнью сердце. Я чувствовал, неспособный прикоснуться и неспособный смотреть, всё же чувствовал, как тонкие нити тянутся от этого сердца к моему заледеневшему телу. Мне становилось теплее, когда она приходила, будто молчание и тьма делились надвое, и становилось немного легче дышать.

Я назвал это про себя болезнью.
Нет на свете слова замечательнее и безопаснее, чем «болезнь», - спросите об этом у любого труса или лжеца.
От последней атаки тётушки Нинель пятнадцать лет назад я отговорился маминой болезнью: «Мы не можем уехать, вы же понимаете, - сказал я тогда. - Мама серьёзно больна, она может не выдержать переезда». Был очередной период мёртвого молчания между мамой и носатой роднёй, поэтому никто кроме меня не знал – тот год был, пожалуй, самым лучшим в маминой жизни, ведь тогда с ней не случилось ни одного приступа, и кажется, ей даже пришло первое за долгие годы письмо от отца, именно в тот год.
Я притворялся больным, когда хотел получить дармовой зачёт в университете, или когда хотел сбежать от людей, которые имели ко мне серьёзные претензии.

«Это просто озноб и ничего больше», - так говорил про себя я, когда Нами касалась меня гладкой ладонью, и внизу моего живота скручивалась тугая и горячая пружина.
«Так проявляет себя аллергия на пауков, я ведь сегодня днём случайно задел паука на кухне, я точно помню», - твердил я себе, когда случайный сквозняк доносил до меня сладкий запах её тела, и вся моя кожа покрывалась мурашками.

Я сходил с ума и отказывался в этом себе признаться.

***

Нами втащила меня за шкирку в ванную, включила верхний свет и воскликнула:
- Это какой-то кошмар, Усопп! У тебя будто червяки огромные на голове сидят, это же не похоже ни на какие волосы!
- Нормальные у меня волосы, - буркнул я и стиснул на груди руки. Мне всё ещё было жутко стрёмно, когда вокруг не было темноты, и люди могли свободно видеть моё лицо.
Я вёл себя как дремучий барсук, которого молодая внучка вытащила после зимней спячки под солнце – я ворчал, брюзжал, отказывался есть и не обращал ни малейшего внимания на внучкину возню.
Только Нами моей внучкой не была, и не обращать на неё внимания было категорически невозможно – когда ей хотелось, чтобы я её услышал, она просто лупила меня пудовым кулаком по голове.

- Я сейчас буду тебя стричь, - решительно заявила Нами и крепко сжала в руке ножницы, готовая в любой момент обезвредить меня и произвести стрижку насильственными методами.
Но я только раздражённо закатил глаза и подтащил к себе низкий табурет, чтобы сесть.
- Нет, Усопп, ты меня не понял, - ласково остановила меня Нами. - Пока ты голову не помоешь, я ни за какие деньги не прикоснусь к червивому семейству, что проживает там вместо волос. Раздевайся и залезай в ванную.
- И ты будешь торчать здесь, пока я буду мыться? – искренне возмутился я.
- Что значит «торчать», милый? - по-акульи улыбнулась Нами. - Я буду наблюдать, чтобы ты тщательно промыл свои патлы, и я не вляпалась в какую-нибудь сомнительную пакость.
- Не настолько я грязный, - вяло возмутился я и потянулся к застёжке на джинсах.
Нами уселась на мой табурет, подперла щеку рукою и принялась с явно преувеличенным интересом пялиться на меня, пока я раздевался. Ещё месяц назад мне, может быть, стало бы стыдно и я бы выгнал её за дверь, но сейчас мне было совершенно наплевать – дремучий барсук отогревался в электрическом свете лампы после долгой зимней спячки, и действительно нуждался в том, чтобы ему кто-нибудь почистил шёрстку.

Я тяжело плюхнулся в воду и с очень сложным чувством в груди увидел, как вода стала заметно серее, соприкоснувшись с моим телом.
- Это же надо было так засраться, - удивлённо пробормотал я и щедро намылил свои волосы, выдавив сразу полтюбика шампуня.
Пена застлала мне глаза, я мотал головой, шустро двигал локтями и довольно фыркал, точно маленький тюлень, дорвавшийся до воды. Я и думать забыл о том, что за мной кто-то наблюдает, поэтому ощутимо вздрогнул, когда вынырнул из воды и оказался лицом к лицу с придвинувшейся к самому бортику Нами.
Я как на землю с высоты брякнулся – сижу тут голый в ванне рядом с девушкой, на которую слишком неоднозначно реагирую. Захотелось прикрыться шторкой и заверещать в лучших традициях девы, чью честь поругал бесстыжий гарсон.
А Нами смотрела странно и выглядела тоже – странно. Округлившиеся, как у совёнка, глаза глядели немного неверно, взгляд её будто «плыл», всегда светлая кожа лица была сейчас нежно-розовой, словно персик. Она вроде бы не угрожала мне, как любила это делать в любое другое время, и была тихой, как мышка, но я иррационально почувствовал себя зайцем, которого вот-вот сожрёт лисица.
- А теперь можно стричься, - тихо сказала Нами, следя за мной потемневшими глазами.
Она устроила пальцы в ножницах поудобнее, резко отвела руку в сторону, и я изо всех сил зажмурился, даже, кажется, едва слышно вскрикнул, но прошла секунда, другая, третья… Я приоткрыл один глаз и увидел перед собой Нами – всего лишь Нами, а не какую-нибудь опасную лисицу, удивлённо приоткрывшую рот Нами, и никакой пугающей тьмы больше не было у неё в глазах.
- Ты чего? – шёпотом спросила она, будто боясь меня спугнуть лишним движением или громким звуком.
- Ничего, - пробормотал я в ответ. - Стриги давай, пока я не замёрз, уже вода почти остыла.

Нами ткнула меня рукояткой ножниц в макушку, намекая, что мне нужно наклонить голову. Я наклонился вперёд и почувствовал, как она неуверенно потянула одну из тяжёлых, спутанных прядей, и тут же отпустила. Я легко смог представить себе гримасу, которая появилась на её лице в этот момент: отвращение, смешанное с неверием в то, что можно довести собственные волосы до такого состояния. Следующие полчаса она тихо щёлкала ножницами, а я бесшумно водил пальцами по прохладной мутной воде и впервые за долгое время не думал совершенно ни о чём – мне было слишком хорошо и спокойно, как было в последний раз когда-то ужасно давно, в те времена, когда не было маминых приступов, и когда она каждую неделю получала от папы письма.

Нами закончила с моими волосами и убрала ножницы, но вплела в короткие пряди свои тонкие пальцы, легонько помассировала влажную кожу самыми их кончиками, отчего по моему телу от макушки до пяток прокатилась волна сладких мурашек.
«Она сейчас скажет, что завтра я должен буду встретиться с Луффи», - подумал я.
- Луффи всё время о тебе спрашивает, - сказала Нами. - Очень хочет с тобой встретиться. Вообще-то, - решительно проговорила она, - он придёт завтра утром сюда.
- А у меня вообще был выбор – дружить или не дружить с Луффи? – усмехнулся я. Мне теперь не было страшно, только немного смешно – как будто вместе с волосами исчезла моя вековая трусость, как будто простой стрижкой можно было перечеркнуть двадцать пять лет моей неудачной жизни.
- Мне кажется, дружба с Луффи – это что-то, что начинается задолго до твоего рождения, - водя по моей голове кончиками пальцев, задумчиво ответила Нами. - Неважно, кто ты и куда забросит тебя жизнь, станешь ты храбрым воином, или же величайшим на свете трусом, ты друг Луффи – и всё тут. В конечном итоге, все люди в этом мире – его друзья, и ты совершенно зря прятался в своей каморке, Усопп, – у тебя никогда не было права выбора.

Я думал когда-то, что если у меня однажды появится друг, то я спою об этом песню, разрушу парочку городов во имя дружбы и в конечном итоге спрыгну с Ниагарского водопада.
Ничего подобного мне не пришло в голову сделать сейчас. Быть может, я действительно знал, где-то внутри, некими первобытными и нечеловеческими инстинктами знал – я не один в этом мире.
Почему же я так боялся и бежал прочь, трусливо поджимая заячьи уши? Наверное, всё дело в плохих генах, доставшихся мне от отца – сбежал же этот глупец от моей матери – от женщины, которая так преданно несла свою предначертанность до самой смерти.
- Вообще, все кудрявые – страшные глупцы, - пошутила однажды Нами в связи с поводом, суть которого я начисто позабыл.

Но как это, чёрт возьми, было всё-таки верно.

***

Члены моей семьи всегда были поздними пташками, и всё же я позвонил ранним утром, чтобы успеть до прихода Луффи. Я чувствовал всем своим естеством – когда придёт Луффи, Земля сойдёт со своей орбиты, и всё счастливо пойдёт прахом, а у меня не останется времени на звонки.

- Ну какого чёрта надо в такую рань? – прорычала трубка до боли знакомым голосом.
- Доброе утро, тётушка Нинель, - улыбнулся я. - Как поживаете?
- Усопп? Это ты, паршивец? Поверить не могу! - воскликнула тётка. - И тебе хватает наглости звонить мне после трёх лет молчания? Как я могу поживать, по-твоему, а? Я старая и насквозь больная женщина, которой Бог послал самых отвратительных на свете племянников! Где ты сейчас живёшь, Усопп? Ты хорошо питаешься, мальчик мой? – зачастила Нинель. - Если тебе нужны деньги или ещё какая помощь, ты всегда можешь обратиться к своей тётушке!
- У меня всё хорошо, тётушка, всё замечательно, я встретил Луффи, ты помнишь, тот Луффи, о котором ты рассказывала мне в детстве?
- Луффи? – удивлённо переспросила Нинель. - Монки Ди Луффи, внук Гарпа? Усопп, немедленно разорви всякие отношения с этим гадким мальчишкой! Мне рассказывала моя близкая подруга, что живёт с ними по соседству: старик отправил своих внуков в военное училище, хотел сделать из них настоящих офицеров, так ты что думаешь – мальчишки сбежали! Мало того, что сбежали, старший – Эйс – связался с каким-то крупным бандитом, а младший организовал в городе какую-то комунну, я, правда, не поняла, что имелось в виду, но моя подруга сказала, что он собирает вокруг себя кучу народу самого разнообразного толка, и нигде при этом не работает и не учится. Усопп! – испуганно выдохнула тётушка. - Он ведь наверняка тянет с этих людей деньги! Он не брал у тебя взаймы? Он не бил тебя, Усопп? Усопп, почему ты молчишь, Усопп, ты… ты смеёшься?!
Смеёшься – это мягко сказано, я готов был развалиться на части от сдерживаемого внутри хохота, а ведь я всего лишь представил себе человека, который попробует отобрать у Нами деньги. Если честно, перед моим мысленным взором пролетали лишь серые надгробия и ряды могил несчастных вымогателей.
- Не волнуйся, тётя, он не сможет вымогать у меня деньги, потому что у меня их попросту нет, - успокоил я родственницу. - Ну, раз у тебя всё хорошо, то мне нужно бежать, я ещё позвоню тебе как-нибудь.
- Стой, погоди, не вешай трубку! – неожиданно заволновалась тётушка. - Я ведь, дура пустоголовая, совсем забыла тебе сказать: твой отец вернулся два дня назад! Никого, конечно, не застал в старом доме и пришёл ко мне. Он ищет тебя, Усопп, ты можешь оставить мне свой нынешний адрес? Или, если хочешь, я могу сбегать и позвать его к телефону.
- Я оставлю адрес, - ответил я с секундной заминкой. – Нинель, а скажи мне – как выглядит мой отец?
- Как самый кучерявый на свете глупец, - мрачно пророкотала тётя. – Что такое, Усопп? Ты что, ты там опять смеёшься?
- Я оставлю тебе свой адрес, - повторил я, едва шевеля языком из-за приступа охватившего меня смеха, и повесил трубку.
Нами высунула свой курносый нос из кухни и спросила, блестя любопытными глазами:
- Ты чего там хохочешь?
- Скоро ли придёт Луффи? – спросил я, пропустив её вопрос мимо ушей.
- Он может опоздать, а может и прийти раньше, - пожала плечами Нами. – Я надеюсь, теперь ты никуда не сбежишь? – с подозрением прищурилась она.
- Куда я могу сбежать, - хмыкнул я. - Поздно уже бояться, ведь, как ты верно заметила, у меня всё равно никогда не было права выбора.

@темы: Усопп/Нами, Фанфикшен

---

[*[Джо]*]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Шанкс и Макино =)

[*[Джо]*]

(с) откуда-то с тумбочки)

@темы: Шанкс/Макино, Фанарт

---

Последний приказ капитана; Несдержанные обещания

[Яша Скрипкин]

Название: Последний приказ капитана
Автор: Яша Скрипкин
Фэндом: One Piece
Пейринг или персонажи: Усопп/Нами
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Ангст, POV
Предупреждения: Смерть персонажа
Саммари: Мугивары нашли Ван Пис, Луффи умер.

Нами нашла меня поздним вечером второго дня.

Не то, чтобы меня нужно было искать: я был в самом центре, на самой верхушке, мой голос разливался над всей огромной долиной, заполненной людьми так густо, что, действительно, яблоку негде было упасть. Я был пьян и счастлив, но боялся замолчать хотя бы на секунду - мне казалось, что если я замолчу, вся долина рухнет в объятия чёрной молчаливой бездны. Мне нечего было бояться, ведь всё было давным-давно позади - но страх крепко сжимал моё сердце.
У Нами был такой вид, будто она отчаянно искала меня эти два дня, и никак не могла найти. Кто-то нацепил ей на голову дурацкий полосатый колпак, её рыжие пряди выбивались из-под него, лезли в уши, в рот и в карие, напряжённо вглядывающиеся в меня глаза.

Если хочешь спрятать что-то - положи на самое видное место.

Я спрыгнул со своего постамента, я хотел крикнуть Нами: «Эй, госпожа навигатор, а ведь мы нашли этот чёртов Ван Пис!», но Нами опередила меня:
- Ещё пара дней, Усопп, и всё закончится, - выдохнула она, заглядывая мне в глаза.
Мне показалось, что я не спрыгнул с постамента, крепко укрепившись ногами на земле, что я подскользнулся и лечу с него вниз - в тёмную бездну.
- Что может закончиться, Нами, - рассмеялся я, - Всё только начинается, чёрт возьми! - я залился громким хохотом, отчаянно надеясь, что он звучит торжественно.
Нами больно вцепилась мне в руку, и смех застрял у меня в глотке.
- Всё закончилось, Усопп, не валяй дурака. Мы шли к этому дню, мы пришли и победили - но кому нужна эта победа, если Луффи нет рядом?

Однажды Джевелри Бонни превратила Нами в маленького ребёнка - и честное слово, Нами была самой храброй девочкой на всём белом свете, но никто, кажется, не замечал, как страшно ей было в маленьком беззащитном теле - как она обнимала себя за худенькие плечи, думая, что никто не видит, и смотрела широко раскрытыми глазами в пустоту - будто пытаясь найти там сил для своего тела.
Она смотрела теперь мне в глаза точно так же - будто надеясь найти во мне опору.

Прости, Нами, но я падаю в бездну вместе с тобой, неужели ты не видишь, как я лечу и глупо размахиваю руками рядом с тобой?

«Наши накама чудовищно сильны, но у нас с тобой нет их силы» - сказала однажды Нами, и я усовершенствовал наше оружие, как только смог. Призвал на помощь Нами грозу и молнии, окружил себя зубастыми растениями - и некоторые пираты бежали в ужасе от силы нашего оружия.
А в нас самих силы не прибавилось ни на дюйм - я всё тот же трус, она - маленькая заплаканная девочка с захваченного рыболюдьми острова. Мне снится ночами, как я бегу по своей деревне и кричу «Пираты! На нас напали пираты!», а меня никто не слушает - в ответ мне раздаются лишь хлопки закрываемых ставен.

Нашей силой всегда был Луффи - смешной, добрый гуттаперчевый мальчик. Он не боялся лезть на вершину и с хохотом прыгать вниз - я же боюсь даже стоять на твёрдой земле.
Без Луффи мы - слепые щенки, беззащитно елозящие на мягких животах по грязной земле.
У нас есть Ван Пис, да зачем он нам - зачем мне быть Великим Воином, если я не могу защитить своего капитана, зачем Нами быть лучшим в мире навигатором, если нет капитана, чей корабль ей нужно вести по морям?

Я хочу сказать это всё Нами в лицо, но я не могу - я распадусь на кричащие от страха и боли кусочки, точно переваренная лапша, если раскрою свой рот.

- Мы должны что-то решить прямо сейчас, Усопп, - говорит Нами, твёрдо выговаривая каждое слово.
«Ничего не говори, дурочка, - хочется крикнуть мне, - иначе ты тоже развалишься на бесполезные части».
Но я вдруг говорю:
- Нами, прекрати волноваться.
- Нами, Луффи ведь сказал - «Идите дальше без меня».
- Он улыбнулся, ты помнишь, Нами, как он нам улыбнулся? - я сжимаю в руке её белое запястье и пытливо гляжу ей в лицо. Нами бледная, и глаза у неё больные, напряжённые.
- Эта чёртова Воля Ди! - я начинаю смеяться, а на моих глазах выступают слёзы. Моя рука, сжимающая руку Нами, дрожит. - Он так широко нам улыбался, что у него рана на голове раскрылась, и кровь полилась на зубы, а он говорит: «Идите дальше без меня!».
Нами плачет и шепчет:
- Усопп, прекрати!
И я будто бы просыпаюсь от долгого, горького кошмара.
- Капитан велел нам жить дальше, госпожа навигатор, - говорю я, и мой голос мне кажется незнакомым, он чей-то чужой - такой голос может принадлежать лишь человеку, уверенному в своих силах.
- Нам будет очень тяжело, друг мой, - тихо говорю я, прижимаясь своим лбом ко лбу Нами. Нами дрожит, но замирает, когда я кладу руку на её затылок и вплетаю свои пальцы в её рыжие волосы. - Но Луффи велел нам жить дальше, а ведь мы не можем ослушаться своего капитана, как думаешь?
Я чувствую, как в последний раз вздрагивает Нами, как расслабляется в моих руках её тело.
Я чувствую своей краснеющей щекой, как Нами прижимается губами и шепчет мне: «Да».

Название: Несдержанные обещания
Автор: Яша Скрипкин
Фэндом: One Piece
Пейринг или персонажи: Усопп/Кая (со стороны Усоппа), Усопп | Нами
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Ангст, POV
Саммари: Усоппу где-то около сорока лет, он возвращается в родную деревню и сталкивается с неожиданными открытиями.

Кая приходит и говорит:
- Усопп, почему у тебя всё время задвинуты шторы? Мы в гости к тебе пришли, а ты даже разглядеть нас толком не можешь из-за темени вокруг. И к тому же, сидеть в потёмках вредно для здоровья, - полушутливо грозит она пальцем.

У неё очаровательные детишки – девочка Майя и мальчик Карл. Майя – маленькая мамина копия, те же внимательные тёмные глазки, ровный овал лица, только волосы отливают на солнышке медью – у Каи же волосы похожи на светлую молодую пшеницу. Карл – старший сын, серьёзный и даже чуточку надуто важный, с пятном родинки на подбородке и небольшим прямым носом. Если бы он был моим сыном, то у него был бы носище, похожий на хорошо наточенный карандаш, но Карл – не мой сын, так же как и Майя – не моя дочь.

Когда я вернулся, Кая представила мне своего мужа – Джона, высокого и русоволосого, с красивым правильным носом и ровной осанкой. Джон добродушно поджимал бескровные губы и приветливо глядел мне в глаза – надёжный, добрый Джон, коллега с работы и отец детей Каи.
Я же был так огорошен и ошарашен, буквально обезглавлен новостью, что никак не мог нацепить на лицо такую же добродушную улыбку. Вывалился с промасленной пиратской лодки, чёрный от загара, грязный от долгой дороги, и глядел глупыми глазами на протянутую ладонь Джона – длинную и плоскую, чистую до белизны, какой и должна быть рука любого доктора, - и боялся протянуть в ответ свою собственную ладонь – широченную, чёрную и мозолистую. Я очень боялся его запачкать.

Время, оказывается, никогда не стоит на месте, даже в таком тихом и пыльном местечке, как моя деревня Сиропа. За все те годы, то я плавал вместе с командой Мугивар, здесь не изменилось ровным счётом ничего – те же узкие жёлтые дорожки, маленькие дома под жестяной или соломенной крышей, ленивые куры квохчут в канавах. Не изменилось совершенно ничего.

И в то же время, изменилось абсолютно всё.

Я больше не был местным клоуном – мужчины уважительно сжимали мне руку, а женщины, те самые женщины, что почти два десятка лет назад швыряли в меня чугунные котелки, приветливо улыбались и звали на чай. «Наша деревня родила на свет Великого воина морей!» - уважительно шептали они, с удовольствием забывая о том, что в первую очередь я был всё же пиратом.

Когда я уплывал, Кая стояла на берегу, махала мне рукой и обещала, что обязательно станет замечательным врачом и дождётся моего возвращения. Рядом с ней радостно подпрыгивал Мерри, ветер трепал его смешные кудрявые волосы.
- Кая стала таким чудесным доктором, Усопп, к ней люди едут со всех соседних деревень, чтобы лечиться, - хвастается мне Мерри, промокая платочком набежавшие на глаза слёзы. Мерри стал совсем стареньким – ревматизм уже не даёт радостно прыгать, а ему, я вижу, ужасно хотелось бы.
- Наша милая Кая ведь исполнила данное тебе обещание, да, Усопп? И ты своё обещание выполнил, стал Великим воином морей! – Мерри от удовольствия хлопает в ладоши, по его морщинистым щёкам катятся крупные светлые слезинки.
«Наша милая Кая стала замечательным доктором, но почему она не дождалась меня?» - хочу я спросить у Мерри, но опускаю голову ниже, чтобы он не увидел моего лица, и ничего не говорю.

Я взрослый, смелый и отважный мужик, мои волосы посеребрило время и солёный морской ветер, и поэтому я имею полное право обидеться и запереться в доме своей матери, что я, собственно говоря, и делаю.
Я задёргиваю плотные оранжевые шторы, отчего в доме становится сумрачно и уютно, никаких лишних звуков, только тесное, пульсирующее оранжевым теплом пространство - здесь совсем как в желудке у Морского короля. Я брожу по скрипучим половицам вверх-вниз – из застывшей комнаты матери в свою комнату – здесь на стенах вместо обоев мои рисунки – чудища и бровастые викинги, у которых на кольца кольчуги налипли мёртвые мухи. Я слоняюсь из угла в угол и баюкаю крепкую обиду в груди – как будто мне снова шесть лет, умерла мама и оставила меня одного на всём белом свете. Кая живая, я в любую секунду могу увидеть её – но она безнадёжно далеко, я не могу дотянуться до неё руками, мне будто бы опять шесть лет, я кричу и тянусь руками к маме, а старуха-соседка сопит мне в ухо и крепко держит меня за плечи, не подпуская.

Несмотря на то, что в моей родной и вероломной деревне за двадцать лет всё коренным образом изменилось, кое-что всё же осталось по-старому – до старушки ужасно медленно доходят технологии стремительно развивающегося мира, и потому Ден Ден Муши на всю деревню всего один, и находится в отдельно поставленной для него синей будочке, с приставленным к ней мальчишкой-бегунком.

Я решаю ненадолго выбраться из своего уютного оранжевого чрева и постирать на улице бельё, когда по жёлтой тропинке прибегает длинноногий бегунок. Я стою на шатком крыльце, сжимаю в руках красный тазик с серым и слипшимся от долгого лежания бельём, жмурюсь от яркого солнца и до боли вглядываюсь во взволнованное и чумазое от пыли лицо – и ничего не могу понять.

- Кто мне звонит? – удивлённо переспрашиваю я.

- Мисс Навигатор, - повторяет, задыхаясь, мальчишка. – Она велела передать, что вы очень срочно должны подойти к телефону, и что я должен бежать как можно быстрее, иначе у неё остынет чай, и тогда она меня убьёт, - мальчик с особенным выражением проговаривает последнюю часть предложения, по-видимому, искренне считая эту часть самой важной, и вцепляется дрожащими пальцами в край красного тазика, который я судорожно сжимаю своими ладонями, - Немедленно бегите к будке, я серьёзно вам говорю, эта женщина такая жуткая!

Тазик глухо стукается о ступеньки, мальчишка облегчённо выдыхает, а я со всех ног бегу к будке.

Ден Ден Муши строго смотрит на меня карим глазом и сходу принимается ругаться:
- Какой ты медленный, у меня прямо руки чешутся тебя за нос оттаскать, твоё счастье, что меня рядом нету!
Я сжимаю во вспотевших ладонях улитку и отчаянно хочу пожаловаться: «Нами, меня тут обижают!», но вместо этого глупо спрашиваю:
- Как ты смогла сюда дозвониться?
- Это не важно, - отмахивается от меня улитка, - Важно то, что ты должен прямо сейчас собрать манатки и на первом же корабле приплыть в деревню Зелёного листа, это недалеко от твоей деревушки, а дальше ты…
Нами говорит что-то ещё, её голос звучит как торжественная и радостная барабанная дробь, губы Ден Ден Муши не всегда успевают за ней, бедная улитка кривится и страшно потеет от напряжения.
Я усаживаюсь на колченогую лавочку и впитываю в себя голос Нами – я так беззаветно счастлив слышать его, оказывается, я ужасно соскучился по ней. Наш милый, отважный навигатор, вечно занятый картами и сокровищами, я думал, она навсегда пропала, исчезла за чёрными линиями координатной сети и крупным штампом Розы ветров.
- Ты первая, кто дозвонился ко мне сюда, - бездумно говорю я, - Я так рад слышать твой голос, Нами.
Улитка запинается на полуслове, сжимает губы в тонкую ниточку и краснеет до самого панциря.
- Ты меня вообще не слушаешь! – кричит она, - Ты должен завтра же приплыть в указанное место, ты понял меня? Если не отправишься прямо сейчас, через неделю мы не сможем встретиться, и тогда я не представляю, где и как ловить тебя за твой глупый нос.

Впервые с момента своего прибытия на родной остров я чувствую странную лёгкость в груди. Я обещаю Нами, что мы обязательно встретимся, она обзывает меня «дураком» и отключается.

Всё, что я кладу в свой рюкзак – это пару футболок и весь арсенал оружия, заплесневевший от долгого бездействия. Нами сказала: «там будет опасно» и «нам могут надавать по шее, Усопп, но мы-то ведь можем чью-нибудь шею и открутить!». Прежде чем выйти из дома, я сдёргиваю со всех окон шторы, и в комнаты тут же проникает солнечный свет, безжалостно высвечивая проеденную термитами мебель и пыльные остовы прошлого на полках – точно так же безжалостно вижу я теперь свою лживую душу.

Уплывая двадцать лет назад с Мугиварами, я мысленно, про себя пообещал Кае, что где бы ни был я, и что бы со мной не случилось, я сохраню любовь к ней в своём сердце.
Я вспоминаю звенящий от возбуждения голос Нами, покрасневший от моих слов Ден Ден Муши, и в груди у меня появляется сладкая тяжесть.
На пороге дома меня вдруг останавливает мысль: «Получается ведь, что я тоже не сдержал своего обещания!». Я заливаюсь громким смехом, впервые с того дня, как вернулся обратно домой, возвращаюсь по скрипучим лестницам обратно в свою комнату и оставляю на столе короткую записку для Каи: «Прости, что опять уезжаю, Кая, прощай, и будь, пожалуйста, счастлива».

На расстоянии одной недели меня нетерпеливо ожидает мой милый и замечательный навигатор.

@темы: Усопп/Нами, Усопп/Кайя, Фанфикшен

---

[Laora]

+1

(с)

@темы: Фанарт, Ло/Маргарет, Каку/Калифа

---

Санджи/Робин.

[Laora]

Пейринг, популярный в Германии. За счет дубляжа, я так подозреваю)

+1

@темы: Санджи/Робин, Видео

---

Роджер/Руж в каноне и альтернативных вселенных.

[Laora]

Название: Морская любовь
Автор:  Laora
Фандом: One Piece
Персонажи: Роджер/Руж, Рэйли
Категория: гет
Рейтинг: G
Жанр: романс
Размер: драббл, 274 слова
Саммари: Роджер встречает Руж.

А у капитана подруга появилась. Женщина. Постоянная. Сначала никто не верил — как же, наш капитан… Да на него все кто можно вешался, а он никого в упор не замечал. Приключения ему подавай. И тут, в его-то возрасте…
Виданное ли дело, чтобы бывалый морской волк краснел, как мальчишка, стоило девушке намного младше поцеловать его в щеку? Чтобы у капитана, не знавшего страха, дрожали колени, когда она подходит ближе и смотрит на него, не отводя взгляда — длинные ресницы? Чтобы Король Пиратов отправлялся в опаснейшее путешествие ради редких цветов для полузнакомой девчонки?..
На цветах все и поняли: не шутка это и не сумасбродство, а всерьез. У капитана где сумасбродство, а где всерьез, не всегда ясно было, но как он цветок ей в волосы вдел, полкоманды видело. Тогда и признали: его она женщина. Жена, считай. Не может быть иначе.
По имени ее никто не называл, даже первый помощник Сильверс Рэйли. Помалкивали — а ну как сболтнут где-то, Дозор и прознает. Длинных ушей много, клинков на капитана Роджера еще больше заточено, коли не смолчат — не миновать беды.
Но называть ее между собой все равно как-то нужно было, вот Сильверс Рэйли и придумал.
— Капитан на берегу, — бывало, говорил, — его Морская Любовь ждет.
И все понимали сразу, о ком речь, перемигивались загадочно — ах, эта любовь, да еще морская, русалки любой красивее.
На деле все не так было, конечно.
Не она ему морской любовью приходилась, а он — ей; она-то твердо на земле стояла, из нее росла, как цветы заморские.
Только земной ее назвать язык не поворачивался, ведь сама она была — как море, жестокая, но и щедрая, и безбрежная, проще простого заблудиться... или встретить самое захватывающее приключение.
Самое важное, то, ради которого стоит жить.

Название: Время истекает
Автор:  Laora
Фандом: One Piece
Персонажи: Роджер/Руж
Категория: гет
Рейтинг: PG
Жанр: драма
Размер: драббл, 247 слов
Саммари: Руж не боится.

Их с первой же встречи унесло — как ураганом, обоих. Сильверс Рэйли говорил — судьба; только чаще он молчал.
Молчал и Роджер. В самом деле, о чем говорить? Остаться с Руж он не мог, но и оставить ее не сумел бы. Знал, что опасно, что забыть бы им друг о друге или хотя бы обсудить все... И она знала.
Не обсуждали. А зачем? Жизнь всего одна — Роджер предпочитал жить так, чтобы ни о чем не сожалеть.
Руж — тоже.
— Я — твоя, — говорила, подставляя шею его поцелуям, и он отвечал, как мог: и я, я — твой.
Оба знали — их время на исходе.
Он был похож на ее отца: не из тех, кто колеблется и сожалеет потом об упущенных возможностях, не из тех, кто боится конца. Роджер ничего не боялся.
Времени, отпущенного Роджеру, оставалось всего ничего, когда Руж согласилась стать его женой.
Замуж она выходила, уже понеся под сердцем; маленькая тайная свадьба. Без шума, без пышных гулянок — ни к чему Дозору знать.
Все же узнали о женщине Роджера, откуда-то проведали. А венчанная она жена или нет — какая им разница. Раз вынашивает ребенка Короля Пиратов — не должна жить. Земля, в которую посажено проклятое семя, должна погибнуть вместе с невзошедшим еще ростком.
Об одном жалела — что сама так и не сказала ему. От других узнал, должно быть… если узнал.
А их ребенок от других узнает об отце и матери — ее время тоже близилось к концу.
Руж это не пугало.
Она знала — он встретит ее на той стороне, так же, как она встречала его после плаваний.

Название: Незримое присутствие
Автор:  Laora
Фандом: One Piece
Персонажи: Руж, Эйс, Гарп; Роджер/Руж за кадром
Категория: джен
Рейтинг: G
Жанр: ангст, психология
Размер: драббл, 329 слов
Предупреждения: AU в каноне: Руж выжила после рождения Эйса
Саммари: Потерь не существует.

Мир закончился.
Они говорят: это начало. Говорят о Великой Эре Пиратов.
Руж сжимает кулаки; ночь и день слились для нее воедино, она встает к Эйсу, когда он плачет, и спит на ходу, вывозя его на прогулку в подаренной Гарпом детской коляске.
Они говорят: это начало.
Руж кормит Эйса грудью и стирает пеленки при слабом свете звезд. Лучше не зажигать свет, не выходить на улицу посреди дня — хоть и прошло достаточно времени, их все еще ищут. Гарп советовал быть осторожнее; Руж гуляет с Эйсом ранним утром, когда соседи спят, и плотно задергивает занавески на единственном окне.
После рождения Эйса, которое она пережила только чудом, Руж живет в скромной квартирке, которую подыскал ей Гарп. Иногда он приходит в гости: в комнате сразу становится тесно.
В редкие часы сна Руж видятся окровавленные рога оленей по весне; мир закончился, а они даже не заметили.
Эйс плачет, и Руж укачивает его на руках или ставит «слоником», или пеленает, положив на стол.
За этим же столом она ест: овощи, супы, рис.
Никакого мяса.
Гарп, приходя в гости, говорит что-то о личной катастрофе как о мировой и о том, что нужно жить дальше, и упоминает мудреное слово «неоисторизм»; Руж понимает — к беседам, вернее, монологам в ее обществе он готовится заранее. Гарп тревожится за нее.
Напрасно.
Мир уже закончился — к чему переживать? Все будет хорошо. Иначе просто быть не может. Иначе...
Руж просыпается посреди дня от крика Эйса и понимает, что плакала во сне.
Слезы текут по лицу и сейчас, как вода; Руж берет Эйса на руки и полуложится на кровать, опираясь на высокую спинку.
Эйс перестает плакать быстрее, чем Руж. Он улыбается ей, и она вдруг понимает, что улыбается в ответ.
Эйс трогает ее лицо, неуверенно, но вполне целенаправленно, и восхищенно пищит, когда Руж мнет пухлые щечки в ответ.
Когда Эйс засыпает, Руж встает. Отдергивает занавеску, впускает в комнату солнечный свет.
Мир закончился, все верно. Но любой конец — это начало, а потерь, в конечном счете, не существует.
Куда бы она ни пошла, он с ней — всегда.

Название: Во что я верю
Автор:  Laora
Фандом: One Piece
Персонажи: Эйс; Роджер/Руж за кадром
Категория: джен
Рейтинг: G
Жанр: психология, повседневность
Размер: драббл, 222 слова
Предупреждения: модерн-AU, POV Эйса
Саммари: Руж - мать-одиночка.

Меня зовут Эйс. Мне десять лет.
Я живу с мамой. Больше у меня никого нет.
Мама говорит, что папа отправился в путешествие и не вернулся. Она улыбается, когда говорит это, но я уже взрослый. Я ей не верю.
Мама говорит, что папа был героем.
Я не верю.
Вчера я видел, как мама плакала, когда думала, что меня нет дома. Я ушел прежде, чем она заметила, и разбил костяшки в кровь, встретив в переулке старшеклассников.
Маме я сказал, что упал. Она не поверила, но не стала ругать. Она никогда меня не ругает, просто достает аптечку.
Мама — единственная, кому можно меня перевязывать. Больше я этого не разрешаю никому, даже Макино-сан из медпункта.
Я не знаю, почему мама плачет. Наверное, из-за папы. Она думает, что с папой мы бы жили лучше?
Я в это не верю.
Я видел, как мама Луффи любезничала с его папой; он улыбался, как ни в чем не бывало, а я подумал — если бы на месте его мамы была моя, тому, кто обнимал ее, крупно не поздоровилось бы.
Сабо тоже не понимает — у него мама совсем другая. Он говорит, что хотел бы маму такую, как Макино-сан. И я его понимаю — Макино-сан очень милая…
Но до моей мамы ей далеко.
С каждым днем я становлюсь выше и взрослее. Однажды я смогу защитить маму — так, как не сумел папа.
Я верю в это.

@темы: Роджер/Руж, Фанфикшен

---

[мышь-мышь]

Название: Барон Суббота и Матушка Бриджит
Автор: Ниал
Фэндом: One Piece
Пэйринг: Брук/Нами
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Мистика, Мифические существа
Предупреждения: OOC
Размер: Драббл
Статус: закончен
Описание: написано на ЗФБ-15

Снег пошёл неожиданно, но привычно. Он накрыл Санни Го пышной белой шубкой, искристым водяным мехом, приятно кусающим руки. Он отражал звёзды и луну и серебрился, серебрился, серебрился! Волшебная ночь. Ясная ночь.

Нами не спится, она ходит по палубе спиной вперёд и смотрит на следы своих тёплых сапог, и следы отвечают ей сочным хрустом. Нами, любящая тепло и мандариновое солнце, улыбается, и снежная шапка укутывает бронзу её рыжих волос. Навигатор делает почётный круг вокруг сугроба, спотыкается об собственные ноги и падает, взмахнув руками. У самого снега её ловят ледяные руки, и чувственная дрожь спускается табуном диких лошадей по позвоночнику.

У Нами горячие, пунцовые от морозца щёки и полные чувственные губы, а у Брука провал глазниц и тонкая кожа перчаток. Она танцует свой танец, а он играет ей музыку. Всё привычно, всё как всегда.

Корабль качается на волнах, словно вокруг не минус много градусов, а обычный погожий день, и музыкант качает свою партнёршу, баюкает и оберегает в кольце тонких сильных рук. Над Гранд Лайн вьются диким плющом коварная мелодия скрипки, изгибаясь вокруг задорных ритмов джембе, и Нами шустро отбивает ножками в такт. В её глазах сверкают искры пламени, на лоб падает огненный локон, и Брук заправляет его за ухо лёгким движением, будто стирает алую кровь.

Шепчут свои тайны маракасы, и хрустит под ногами снег, взметается лёгкими хлопьями. Старый как мир ритм волнует кровь, и Нами изгибается причудливо в изящных и женственных движениях. Холод прикосновений и душевный пожар добавляют своей пикантности, и женщина бесстыже прижимается к партнёру, улыбается томно, и ей чудится ответная улыбка на застывшем лице. Брук что-то напевает, но слов не разобрать, и молодая женщина только верит и тает под звуки, оказывается, низкого и глубокого баритона.

На часах час нового дня, и ещё остаётся время на хриплый шёпот ветра, на ледяные поцелуи и на новый дикий вальс. Нами хохочет, и её смех слышен в каждом уголке мира, и те, кто оказался вне уютных стен дома, дрожат от первобытного ужаса. Брук снисходителен, позволяет своей леди маленькие капризы, целует ручки и добавляет красный перец в чарку с ромом, чтобы потом испить жгучую смесь с чужих губ.

Ночь с пятницы на субботу только началась.



Название: К удаче
Автор: Ниал
Фэндом: One Piece
Пэйринг: Луффи/Виви
Рейтинг: G
Жанры: Гет, Романтика
Размер: Драббл
Статус: закончен
Описание: Шанкс говорил мне, что золотой плавник к удаче. Значит, у нас всё получится.

Виви влилась в их компанию легко и непринуждённо, словно заняла своё место, тихо, без стука, одной улыбкой открывая себе дверь в новый, полный дружбы и сокровищ мир. Она смеялась вместе с ними, ела за одним столом и в глубине души лелеяла свою боль, не уступая в этом никому из мугивар. Тонкая, хрупкая, она была создана для мраморных коридоров и мягких постелей, а оказалась посреди океана с устремлённым вдаль взором. Виви была счастлива и безрассудна, насколько это было возможно, и только в этом отличалась от пиратов - те давно переступили через грань возможного, отделяющую "нормального человека" от "психа". Возможно, именно поэтому всё случилось, как случилось, но пока...
Пока корабль покачивался на волнах, а над головой пролетали редкие чайки - земля была
рядом, тонкой кромкой в подзорной трубе. Ветерок игрался в длинных волосах причудливого голубого оттенка, словно перепутав их с морскими волнами, а из камбуза доносился привычный перезвон посуды. Было примерно шесть утра, может, чуть меньше, и почти все пираты ещё спали, отказываясь расставаться с самыми яркими снами. Нефертари же не спалось. Словно предчувствуя все грядущие трудности, её сердце сбивалось с привычного такта, ускоряясь, а адреналин бил в голову. Хотелось действовать, выплеснуть неизвестно откуда взявшуюся энергию, чтобы привести мысли в порядок.
- Почему ты всегда смотришь в море? - её голос был тих, напоминал таинственное шуршание прибоя. В него хотелось завернуться, как в тёплое одеяло, чтобы он грел своей особенной интимной интонацией. - Что ты там видишь?
Виви и правда не понимала. Да, красота вокруг неописуемая, но и она может надоесть. А Луффи всё смотрел, улыбался, шляпу от ветра-воришки придерживал. Словно видел что-то особенное. Виви решительно поджала губы и обхватила Мерри за "шею", пытаясь занять место капитана. Вдруг это просто ракурс особенный? Но овечка явно решила сопротивляться, и принцесса была уверена, что услышала недовольное ворчание. Пальцы заскользили по дереву, равновесие неожиданно куда-то пропало, а море, до этого успокаивающее своей глубокой синевой, словно почернело. Виви невольно вскрикнула и нелепо взмахнула руками, но неожиданное тепло на талии удержало в полуподвешеном состоянии.
- Плавать ещё холодно, - беспечно отозвались сверху хриплым заспанным голосом, и тепло без усилий потянуло Виви вверх, прижимая к надёжному крепкому телу. Принцесса судорожно хватала ртом воздух, её руки дрожали, хотя опасность миновала. Луффи тихо захихикал, за что тут же получил слабый тычок.
- Я и не собиралась, - гордо ответила принцесса, собственно, не спеша выбираться из кольца надёжных рук. - Просто... так получилось.
- Ага, - кивнул капитан, и если бы Нефертари видела его лицо или знала Луффи получше, то заподозрила подлянку. Увы.
Капитан с лёгкостью взобрался на голову Мерри, при этом умудрившись устроить перед собой растерянную Виви и нацепить на её головушку соломенную шляпу. Луффи улыбался широко и счастливо, держал ненавязчиво и крепко, и принцессе даже не пришло в голову ему сказать что-то резкое. В конце концов, с Мугиварой было уютно и совершенно не страшно, пусть тот и творил, зачастую, что хотел. В этом они были похожи - будущий король и будущая королева. И в этом они очень отличались, потому что у Виви долг пленяющий и связывающий по рукам и ногам, а у Монки - безудержный и манящий славой и счастьем. Она должна сделать счастливой страну, а он всего-то свою команду.
Впереди плескалось море игристым вином, ворочалась чёрным глянцем спина морского короля, и всё было очень красиво и очень скучно, потому что морской пейзаж не менялся день за днём. Но Луффи смотрел, и Виви пыталась понять, что именно так влечет капитана туда, за горизонт. Сокровища или что-то совершенно третье?
- Смотри, - голос удивительно тихий, и принцесса вздрогнула и заозиралась по сторонам, пытаясь понять. Море не поменялось, солнце не расплавилось в нём маслом, оставляя золотисто-красные следы, на горизонте нет кораблей. Горячие грубоватые ладони бестактно легли на нежные щечки и повернули голову чуть левее и вниз. Виви прищурилась, попыталась рассмотреть, и её глаза распахнулись от удивления, потому что вот оно - красное масло и золотистый огонь морского солнца. В воде сверкала чешуя диковинной рыбы, совсем рядом с бортом, и нежный, ажурный золотой плавник кокетливо выглядывал из воды. - Шанкс мне говорил, что золотой плавник к удаче. Значит, у нас всё получится.
Принцесса не спрашивала, откуда капитан Мерри Го знает одного из йонко. Она просто посмотрела вперёд и поняла, что море сегодня удивительно красиво, а на душе спокойно и тепло. Принцессу начало клонить в сон, и сильные руки молодого пирата её баюкали, а сердце Луффи стучало ровно и спокойно. Надёжно.
Тук-тук. Тук-тук.

Название: Пара слов о том, как море позолотится
Автор: Ниал
Фэндом: One Piece
Пэйринг: Усопп/Кейми, Усопп/Кая - можно найти между строк, если очень постараться х)
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Флафф
Размер: Драббл,
Статус: закончен
Описание: написано на ЗФБ-15
Примечания автора: Ни одна русалка не пострадала.

Обычный ясный день. Море не волнуется, так, кокетливо ласкает дно корабля. Из-под кромки водной глади выглядывают летучие рыбы. У них бледно-голубые глаза с идеально-круглым провалом зрачка, а чешуя играет от мякоти спелого персика до полоски неба после последнего луча заходящего солнца. Усопп крошит им остатки хлеба, а Чоппер радостно и завороженно следит за полыхающим под солнцем рыбьим огнём: морские обитатели красуются, подставляя наивному взгляду и лучам свои гибкие спины и нежные хвостовые плавники. Их так много, что изящная картина скорее напоминает потревоженный муравейник или бьющийся от страха, пытающийся защитить хозяйку русалочий хвост. Снайпер в последний раз смотрит вниз и видит большие глаза с болотного цвета радужкой, и взгляд у них добрый и немного любопытный, а реснички светлые-светлые. Усопп моргает, и вокруг снова копошатся рыбы. Занять оленёнка какой-то смешной историей становится крайне важно.

Ночью нежная кожа серебрится в лунном свете, и у Усоппа колет в кончиках пальцев от желания стереть россыпь алмазиков-капелек с точеных плеч. Он смотрит сверху вниз, как в расстоянии каких-то нескольких метров изгибается в манящем танце изящное тело, как сильный хвост показывается всего на пару секунд, словно обнажённая, свободная от перчатки ручка маленькой аристократки, пытающейся обратить на себя внимание. Танец в воде похож на ритуал ухаживания, он гипнотизирует сильнее пения сирен, и снайпер не может оторвать своих вострых глаз от этого невинно-порочного действа. Всего один шаг, и холодная мокрая тонкая кожа окажется покорена его сильным натруженным пальцам.
- Эй, Усопп, ты чего, заснул?- позёвывая, спрашивает Санджи, облокачиваясь на борт рядом, и снайпер поражённо моргает: он так засмотрелся, что не заметил приближения накама.- Иди спать, моё время дежурить.
- Ага, спасибо,- непривычно хрипло отвечает Усопп, выдавливает улыбку и хлопает кока по плечу. Море всё также ласково оглаживает дно Санни Го, ничем не потревоженное.

На рассвете солнышко красное, как наливное яблочко, а губы Кейми словно выпачканы его нектаром, и она их бездумно облизывает. И смотрит. Кристальная, прозрачная вода похожа на зеркало, и русалка по другую сторону прикладывает к холодной поверхности свои милые маленькие ладошки с перепоночками и улыбается, показывая очаровательные ямочки. Там, в Зазеркалье, есть своё солнце, а как же без него, и оно светит столь ярко, что позолотит море и волосы Кейми. Короткие, зелёные, а тут словно из лучиков сотканные, из колосьев сделанные. Усопп улыбается сонно и прощально, и немного грустно, потому что дважды уходить от своего счастья - это уже глупость. Но, возможно, когда он станет воином моря, его, заблудшего, примут обратно?

Название: Слабость на двоих
Автор: Ниал
Фэндом: One Piece
Пэйринг: Рейли/Шакки
Рейтинг: R
Жанры: Гет, Романтика, PWP, ER (Established Relationship)
Размер: Драббл
Статус: закончен
Описание: ЗФБ-15

Приглушенная темнота пустого бара скрывает движения, скрывает тела, но Шакки это не волнует. Она протирает кружки, стирает с прилавка капельки крови и выметает веником выбитые зубы - посетители были скучными и неудачливыми и они быстро надоели хозяйке. Теперь десяток головорезов лежат в овраге, сброшенные туда ласковой рукой женщины с ласковой улыбкой, и никому в целом мире нет до них дела. Шакки перечёркивает их листовки красным крестом, и чужая кровь впитывается в дешёвую бумагу, перемешиваясь с вкраплениями чернил.
В помещении витает слабый запах вишнёвого табака и крепкого кофе, на матово-чёрной поверхности напитка играют слабые солнечные лучи, и Шакки пьёт их, чувствуя на языке эфемерный мёд. Он растекается по её телу, согревая холодную кровь, и отражается во взгляде - таком же тёмном, как кофе - крупинками золота.
Тёмного короля скрывает непроглядная тьма, но его взгляд прорезает её серебром. Шакки не надо поворачиваться, чтобы знать, чтобы видеть, чтобы слышать, как тяжёлые крупные капли стекают по волосам, впитываются в одежду, заставляя её облегать тело. Шакки понимает эти капли, она тоже любит смотреть на тело любимого мужчины, прослеживать пальчиками крепкие мышцы и старые шрамы. Это её маленькая, приятная для обоих слабость, и Рейли, старый плут, с удовольствием потакает своей женщине. В конце концов, они уже достаточно давно вместе, чтобы называть вещи своими именами, чтобы знать о том, что их души во власти друг друга, и это - самая приятная форма рабства.
Рейли всегда подходит первым, садится за стойку и заказывает зелёный чай, оставляя на стойке две золотые монетки, а потом перехватывает чужие пальцы, обжигаясь от желанного прикосновения, но упрямо сжимая их в своей ладони, чтобы потом, переждав секунды, переплести пальцы Шакки со своими. К вишне, дыму и кофе примешивается запах бергамота, и эта причудливая смесь не бьёт голову, а впитывается в кожу, в кровь, смешиваясь с темнотой и медовым светом, и Рейли чувствует непередаваемое тепло, когда касается губами кожи.
Они сидят, пьют каждый свой напиток и никуда не торопятся, ведь, в конце концов, они уже давно не юнцы, стремящиеся жить. Они играют в свою маленькую игру, и этого достаточно, чтобы ненадолго забыть о камне на сердце и удавке на шее - о ждущих в лучшем мире друзьях.
Время не щадит душу, но к телу оказалось милостиво, и Шакки, устроившаяся на барной стойке, всё также привлекательна для мужчин, как и годы назад. Она улыбается, и Рейли видит, что вызов и азарт сменился тягучим и опасным приглашением, и у него перехватывает дыхание - до сих пор и всегда.
- Мальчишка, - смеётся она, зарывается пальцами в седые волосы, когда крепкие руки подхватывают, когда сквозь одежду, горячую живую плоть и ледяные рёбра слышен горячечный стук сердца. Она смеётся, и Рейли пьёт её смех, пьёт дыхание, чтобы дать в ответ своё.
Их дни и ночи давно лишились спешки и пьяной, выжигающей страсти. Зато появилось время не смотреть, а видеть и любоваться красотой тела и души человека, которого знаешь лучше, чем себя. Шакки не стремится оголять своё тело, зато тело Рейли - вполне, и на ковёр стекает белый плащ. Чуткие требовательные пальцы очерчивают руки, медленно поднимаются вверх и спотыкаются о ткань, заставляя Шакки недовольно нахмуриться, а Рейли - улыбнуться. Его всегда умиляло такое поведении подруги, льстило, и подчиниться её пылающему взгляду всегда было приятно. Ведь в награду за догадливость Шакки дарит ему поцелуй и позволяет обнять в ответ, провести руками вдоль тела и остановиться на бёдрах, ощущая всем своим существом, какая она маленькая и хрупкая по сравнению с ним.
Они стоят слишком близко друг к другу, это мешает обзору и исследованию, но Шакки не отстраняется, не хмурится - она тоже любит такие минуты, любит чувствовать надёжность своего избранника, его силу и его слабость - любовь к ней. И она дарит свои обещания в ответ: ждать и терпеть несмотря на причуды и осточертевший холод фляжки на поясе. Шакки улыбается в поцелуй, оглаживает широкие плечи и чуть выгибается, позволяя избавить себя от рубашки. Пурпурный шёлк оказывается внизу, уютно устраиваясь в белых объятиях, и Рейли ласкает губами оголившуюся, не скрытую тканью белья грудь, чувствуя зарождающийся трепет и в несколько движений расправляясь с брюками, прячущими от него сильные стройные ноги. Шакки переступает небрежно, выпутывая ноги из брючин, чтобы через мгновение обхватить ими бедра своего мужчины - Рейли почему-то обожает её носить на руках, особенно такую - полуобнаженную и пылающую неприкрытой чувственностью.
Их поцелуи неспешны, в ласках нет ничего дикого и первозданного - им нет смысла торопить события, нет смысла приближать очередное расставание, которое неизвестно на сколько затянется. Шакки чувствует коленями холод постельного белья, тогда как шею клеймят горячими поцелуями, и к этому нельзя привыкнуть. Нельзя привыкнуть к небу, к огню, к звёздам - они всегда будут вдохновлять и поражать; также нельзя привыкнуть и к любви, и у любовников перехватывает дыхание от всколыхнувшейся запредельной нежности друг к другу. Она подталкивает к сентиментальности, и Шакки довольно жмурится от слов любви, сказанных на ушко, как самый страшный секрет. Шакки никогда не отвечает на признания. Она прижимает к губам серебро волос и смотрит, и в этом взгляде всё видно без лишних слов, поэтому нет смысла произносить их в слух.
Их любовь основана на доверии, поэтому не страшно отдать свои чувства, отдать себя, повиноваться чужим рукам. Они знают все маленькие тайны друг друга, и это делает их ночи особенными, наполненными тихими стонами, дыханием, разделённым на двоих и чувствами, безвольно выплеснутыми на партнёра, когда нет сил терпеть и продолжать.
Шакки никогда не говорит слова любви. Она выводит их прикосновениями, когда уставшая и довольная лежит на чужой груди, вслушиваясь в мерный стук угомонившегося сердца. На коже не остаётся ни единой видимой чёрточки, но Рейли это и не нужно, он чувствует, и этого достаточно.
- Я тоже, - шепчет он, касаясь губами растрёпанных чёрных волос, и его шёпот становится естественным продолжением ночи.
За окном, пробиваясь сквозь плотные шторы, делятся своим серебром лунные лучи.

@темы: Луффи/Виви, Рейли/Шакки, Усопп/Кайя, "Брук/Нами", "Усопп/Кейми", Фанфикшен

---

Найденные клипы на УсоКайю.

[Laora]

+2

Очень песня подходит *_*

@темы: Усопп/Кайя, Видео

---

[*[Джо]*]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Усопп/Нами, подборка арта

[*[Джо]*]

Я помню, что любителей этой пары в подписчиках соо вроде даже не один и не два, а больше.
Надеюсь, чем-то смогу порадовать
Натырено с разных мест в разное время.

Кажется, там ещё около 30 превью

@темы: Усопп/Нами, Фанарт

---

Тут новый раунд Битвы Пейрингов начался

[alaknog]

Возможно кого-то из сообщников заинтерисует.

@темы: Объявления

---

Немного дозора и...

[*[Джо]*]

Я слегка ступила с установками, так что превью большие, извините!
Потом поправлю

Коби и



Росинант и Белльмере (эх, Белльмере женщина нарасхват!)

Моар!

Шанкс и Белльмере


Смокер и Ташиги


Другие

@темы: Шанкс/Белльмере, Смокер/Ташиги, Санджи/Хина, Фанарт, Коби/Альвида, Коби/Виви, Коби/Хэнкок, Росинант/Белльмере, Гарп/Цуру

---

[*[Джо]*]

Ссылки на автора, увы, нет - ибо упёрто без оной.

@темы: Луффи/Виви, Фанарт

---

[Фанфик] Детозаводный процесс

[Скифа]

АВТОР:  Скифа, ака Урсула
БЕТА: нет, только легкая вычитка автора
ФАНДОМ: Оne Рiece
ПЕРСОНАЖИ/ПАРЫ: Фрэнки/Робин, Зоро/Нами, Коза/Виви, подразумеваются Усопп/Кая, Луффи/Хэнкок и Санджи/?
РЕЙТИНГ: PG-13
ЖАНРЫ: гет, ER, флафф, занавесочная история, юмор
СОДЕРЖАНИЕ: Первой в этом родительском марафоне, как ни странно, оказалась Робин
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: возможен ООС
ОТ АВТОРА: на самом деле, это фанфик о страданиях Санджи.
Это такая древняя задумка, что пилиться она еще с весны, и вот только сейчас по крупицам добрана.
ДИСКЛАЙМЕР: Все герои – Оде, мне – слова и глупые мысли

- Хорошо… Мммм… Очень хорошо…
- Да, просто СУУПЕР!

Первой в этом родительском марафоне, как ни странно, оказалась Робин. Словами было трудно описать лицо Фрэнки, когда за ужином археолог объявила о том, что в ближайшее время она станет матерью, а плотник, соответственно, отцом. Реакция у остальной команды была бурная.
- Ура! У нас будет маленькая Робин или маленький Фрэнки! Крууууто! Праздник-праздник! Санджи, МЯСА! – понятно, что это Луффи прокричал, вскочив на стол и размахивая как мечом полуобглоданной костью.
Сам кок вначале застыл с приветливой улыбкой, но по его лицу, медленно меняющемуся на звериный оскал, легко можно было понять, что мысль до него доходит долго… А уж когда дошла… на пол полетели три порции лапши с акульими плавниками, а блондин рванул на киборга прямо через стол, весь пылая от праведного гнева.
- Ах ты, железяка ржавая! Извращенец! Засранец! Да как ты смел с Робин-чан такое сотворить?! Я тебе сейчас твой голубой ирокез…
Удержать от буйства Санджи смогла только Робин, использовав силу своего фрукта – два десятка рук скрутили кока в бараний рог – и очень строгий взгляд.
- Санджи-сан, доктор вам подтвердит, что беременным волноваться нельзя. Так что, пожалуйста, не надо бить Фрэнки, а то я расстроюсь, – и мягко-мягко улыбнулась, как умеет только Нико Робин. Санджи аж дымом поперхнулся.
Упомянутый Чоппер только-только успел набиться пирожными, поэтому лишь неопределенно промычал что-то утвердительное.
- Поздравляю, друг! – Усопп хлопнул все еще находящегося в прострации плотника по плечу. То отзывалось металлическим гулом.
- И как у него это получилось? Он же железный, – потягивая пиво, пробормотал Зоро. Его поздравления ограничились кивком в сторону будущих родителей и ехидным оскалом в ответ на вспышку кока.
- Ну, он же не на сто процентов железный, – пожала плечами Нами, бултыхая в высоком стакане остатки ромового коктейля. – Детодельный орган у него очень даже настоящий. Робин это еще в Ватер Севен проверила.
Сама штурман горячо поздравила подругу еще два дня назад, когда та только вернулась от Чоппера с результатами анализов. В будущем Нами ожидала роль крестной мамы, которую она с радостью взяла на себя.
- Не знал, что ты такая извращека, что интересуешься чужими «детодельными» органами, – не мог отказать себе в удовольствии подколоть бывшую воровку мечник. Он, конечно, знал, чем это может обернуться, но и промолчать был не в силах.
Навигатор отреагировала на диво спокойно. Фыркнув, она оглядела Зоро с ног до головы, особо уделив внимание «детодельному» месту.
- Охолонись, кактус, – на голову мечника вылился стакан воды со льдом. – Твоя-то железка уже давно заржавела, с твоим-то образом жизни. Так что завидуй молча.
- Нечему тут завидовать, ведьма! - смахнув с лица ледяные капли и проворчав что-то совсем уж неразборчивое, мечник стащил намокшую у ворота рубашку.
Фрэнки продолжал рыдать и бормотать благодарности и прочий счастливо умилительный бред в адрес Робин.
Археолог, сидящая рядом, с несвойственным смущением улыбалась, и пила чай с травяным сбором, на который перешла по рекомендации Чоппера.
Сам доктор был поглощен успокоением Санджи.
Усопп на уголке салфетки спешными штрихами намечал чертеж будущей колыбели.
Рядом с ним Брук, в той же скрюченной позе, строчил кривоватый нотный стан будущей колыбельной, глотая слезы то ли умиления, то ли глубочайшей печали по поводу трусиков. Причем тут они понятно было лишь самому скелету.
Луффи, на которого неосмотрительно все забили из-за внезапной новости, планомерно уничтожал остатки ужина своих накама.

- Сейчас вот и проверим на что способна моя «ржавая железяка»!
- И этот человек еще называл меня извращенкой! Умммм…

Спустя пару месяцев Усопп обратил внимание на то, что Зоро с подозрительным постоянством стал всюду таскаться за навигатором. Когда та загорала на палубе, мечник рядом тягал гири, отжимался и всячески тренировался. Все вроде бы как обычно, но зоркий снайпер заметил, что взгляд Зоро, то и дело соскальзывал с любимой штанги в сторону штурмана. Когда Нами уходила работать в библиотеку с картами, туда же отправлялся и старпом. Подглядевший за ними Усопп узнал, что мечник там… спит, комфортно устроившись на диване.
Но самые сильные подозрения зашевелились в нем, когда при очередной высадке на остров Зоро без всяких просьб подхватил Нами на руки и одним мягким прыжком перемахнул через бортик на песчаный пляж. У Санджи закономерно возникли громкие ногомахательные претензии, от которых Зоро опять же нехарактерно отмахнулся.
- Нда… это как-то подозрительно… – пощипывая бородку, пробормотал Усопп и решил обратиться к самому сведущему члену экипажа. Нет, ни к Робин, а…
- Слушай, Чоппер, а Зоро у нас случайно не заболел?
Олень оторвался от упаковки тридцатой пачки бинтов в свой рюкзак первой помощи и вскинул на парня взгляд, тут же окрасившийся профессиональной обеспокоенностью.
- Нет, а с чего ты взял?
- Ну, он странный в последнее время стал, – и снайпер пересказал все свои наблюдения.
- Ну… с Зоро все в порядке, – косясь в сторону, с явной неохотой протянул Чоппер. – Просто тут такое дело… - оглядевшись по сторонам, доктор поманил товарища нагнуться и прошептал пару слов тому на ухо.
- Да ладно?! – шокировано прокричал Усопп и поспешил самому себе заткнуть рот ладонью. Чоппер припечатал сверху копытом для надежности.
- Тихо ты! Это ж врачебная тайна!
- Ой, да! Прости! – неразборчиво пробормотал снайпер. И когда оба убедились, что его вопль остался незамеченным свободно, но шепотом, добавил. – Но это же полный …ц!
- И не говори, – тяжело вздохнул доктор, рывком стягивая горловину своего рюкзака. - Мне сегодня предстоит рейд на аптеки в поисках убойной дозы успокоительного для Санджи. Он еще от прошлого раза не совсем оправился.
Усопп представил реакцию их кока на «счастливое известие» и опасливо сглотнул.
На следующий вечер картина двухмесячной давности повторилась практически в точности, хотя и приобрела больший трагизм. Особенно для Санджи и Брука.
И если музыкант проявил классовую солидарность к Зоро и все же смог его поздравить, то кок был просто безутешен. Его истерика со слезами, трагическими причитаниями и попытками выброситься за борт, чередовалась со вспышками ярости, когда он рвался придушить старпома руками, ногами и грозился перегрызть тому горло во сне, и длилась около пяти часов.
За это время Чоппер успел вкатить ему три дозы успокоительного, и капельницу с кровью.
Усопп на пару с вдохновленным Фрэнки разработали дизайн еще одной колыбели.
Робин дочитала пособие по уходу за младенцами в возрасте до года и начала методичку, по основам детской гимнастики.
Луффи же счастливо улыбался и жевал сворованный из камбуза окорок. В его понимании если всем хватает мяса, то чем больше накама, тем лучше.

- Стой-стой! Что ты делаешь?! Ах…
- Да, и что это я делаю со своей законной и любимой женой, а?
- Просто продолжай!

- Нееееееет! Виви-чан! И ты тоже?! – Санджи с трагическим воплем упал на колени в тронном зале Алубарны и обхватил руками голову. Его мир продолжал рушиться с ужасающим постоянством.
Смущенно порозовев, юная королева Арабасты положила руку на заметный даже под свободным платьем округлившийся живот.
- Простите, Санджи-сан, ничего не смогла с собой поделать, – и с заговорчиским видом глянула в сторону невозмутимого Козы.
Это сейчас он являл собой образчик спокойствия и непоколебимости, а еще пять месяцев назад при известии, что станет отцом, молодой король лишился дара речи и половину дня слонялся по дворцу в совершенной прострации, натыкаясь на дверные косяки и придворную стражу. Что, естественно, заметно контрастировало с радостно и по-молодецки скачущим будущим дедушкой, который на пару Чаком и Игорамом носился по дворцу и всем по пять-шесть раз рассказывал какая у него замечательная дочь, зять, и ребенок у них будет прекрасный и как он счастлив и собирается прожит еще сто лет, чтобы увидеть правнуков!
Более уравновешенный Пелл, остался подле Виви и всячески поддерживал правительницу, которая не знала за что хвататься – вразумлять мужа, успокаивать отца или покорившись советам придворных лекарей на следующие девять месяцев перейти на постельный режим.
Конец всеобщему балагану положила жена Игорама, которая так звучно рявкнула «А ну ша! Развели тут цирк на выезде!!» что, казалось, будто подскочила вся Алубарна, вместе с дворцом, древними руинами и палаткой-магазином самого последнего торговца верблюдами.
Когда Виви со смехом пересказывала эту историю Нами и Робин, пиратки улыбнулись и, отодвинув в сторону травяной чай (на который Чоппер перевел и Нами), наперебой принялись рассказывать свои истории.
В тот вечер звонкий девичий смех послужил прекрасным музыкальным сопровождением для суровой мужской попойки на терассе, в которой не участвовал лишь Луффи, здраво рассудивший, что приключения в древних руинах Арабасты не грех и повторить. То, что следующим утром на его поиск были направлены три наряда дворцовой стражи и не до конца протрезвевшие злющие накама его естественно не смутило. Было ж весело!

Здраво рассудив, что один раз – случайность, два – совпадение, а три – закономерность, Чоппер провел мощную воспитательно-просветительскую работу с неохваченными родительской лихорадкой товарищами и выдал всем спец. средства.

- Бедный Санджи…
- А при чем тут Санджи-сан?

Правда, после приезда в деревню Сироппа и встречи Каи и Усоппа, последнему эти спец. средства не очень-то и помогли.
Санджи снова был в депрессии.
Фрэнки основательно задумался о том, что бы создать станок для сбора колыбелей и поставить это дело на поток.
Чоппер в лихорадочной поспешности штудировал медицинскую литературу, освежая акушерские знания и прикидывал, а не одолжить ли несколько справочников у Трафальгара Ло.
Робин перешла на подростковую педагогику.
Нами попеременно пыталась научиться шить и вязать. Ее творения в той или иной степени носили все накама. Зоро даже поблагодарил за вязанную зеленую бандану в черных черепах.
Брук считал и пронумеровывал собственные кости, предполагая, что с такой ватагой ребятни может совершенно не фигурально не собрать или не досчитаться костей.
Луффи основательно задумался, а что собственно такого прикольного в этом процессе.

- Луффи?! Что?! Как?! Ааааааах… Как же так, я еще не подготовилась должным образом!
- Забей, мне просто любопытно…

После известия о беременности Императрицы пиратов Санджи лишь нервно дернул глазом. Возможно, остров с неискушенными и всячески заинтересованными амазонками оказал на кока терапевтическое воздействие. А может просто вся команда еще морально отходила после родов Робин.
Правда, не смотря на тотальную занятость, Фрэнки все же доделал чертежи безымянного колыбельного станка. Осталось найти время для подгонки и сборки деталей.
У Нами начались приступа паники, чередовавшиеся с приступами хотения всего, что взбредет в голову.
Зоро и нервный до заикания Усопп просвещались в акушерстве под началом Чоппера, который мечтал об адекватных помощниках на следующих родах. Сам же доктор подозрительно поглядывал на себя в зеркало. Кажется, от всех этих треволнений он начал внесезонно линять, на копытцах появились едва заметные трещинки, а рога подозрительно зашелушились: «Витаминчиков бы попить…»
Луффи нашел детодельный процесс утомительным, но занятным, и не против был бы повторить… как-нибудь попозже.
Малыш Том сладко сопел в своей колыбельке под тихую, струящуюся серебристым ручейком, мелодию колыбельной умиляющегося Брука.

***

- Чего это у тебя там, завитушка? – поинтересовался Зоро, заметив, что блондин застыл у борта с только что полученным письмом, зажатым в стиснутых пальцах.
Кок не ответил. Мечник досадливо чертыхнулся и, не стесняясь, заглянул товарищу через плечо. Послание состояло из одной строчки и знакомой всем подписи:
«Я беременна…»
Переварив дивное в своей лаконичности сообщение, старпом мстительно разухмылялся.
- Поздравляю, дерьмо-кок, наконец-то есть доказательство, что ты настоящий мужик, а то я, признаться, уж и сомневаться начал…
Санджи и в этот раз ничего не ответил, лишь перевел абсолютно пустой взгляд на Зоро, а затем… его глаза закатились и Дьявольская нога со всего размаха хряпнулся о палубу затылком – потерял сознание.
Фрэнки радостно потер ладони – колыбельный станок 2.0, получил возможность оправдать свою предыдущую неудачно взорвавшуюся версию.

@темы: Френки/Робин, Коза/Виви, Усопп/Кайя, Фанарт, Фанфикшен

---

[Фанфик] Теплая кожа

[Скифа]

АВТОР:  Скифа, ака Урсула
БЕТА: нет
ФАНДОМ: Оne Рiece
ПЕРСОНАЖИ/ПАРЫ: Фрэнки|Робин
РЕЙТИНГ: G
ЖАНРЫ: джен, Hurt/comfort
СОДЕРЖАНИЕ: у Робин холодные пальцы. Ей нужно согреться
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: драббл-за-15-минут
ОТ АВТОРА: пусть мне немного и стыдно за такой топорный сюжет, но… Это подарок для хорошего человека  rrrat у которой был День Рождения.
ДИСКЛАЙМЕР: Все Оде, мне нифига

Робин кончиками пальцев осторожно прикасалась к отверстиям оставленным пулями. Ее все еще немного трясло от пережитого, хоть она и старалась этого не показывать. Успешно, впрочем, как и всегда.
Кожа под ее пальцами была теплой, немного бархатистой, и на ней даже росли темные волоски. Трудно было поверить, что под ней не привычная алая плоть, а холодная и бесчувственная сталь.
- Мне не больно, если тебя это волнует, – Фрэнки краем глаза следившей за ее руками на своих плечах, деловито продолжал заштопывать отверстия на правой руке.
Искусственная кожа соединялась спешными и грубоватыми стежками – два три тычка иглой на каждую дырку от пули. От этого кожа собиралась некрасивыми складками, так похожими на обычные шрамы, что нечто неприятное поселялось в душе Робин.
Но она продолжала молча наблюдать за работой плотника. Издалека женщина ощущала чей-то взгляд и могла поспорить, что это именно Айсберг пристально за ней наблюдает. А может и остальные сотрудники «Галлей Ла». Все еще не доверяют ей.
- Если нечем заняться можешь помочь, – с нарочитым спокойствием Фрэнки протянул ей вторую иглу.
Моргнув, археолог подняла удивленные глаза на своего недавнего спасителя. Их взгляды встретились на мгновение, и в очередной раз Робин ощутила тепло в кончиках пальцев, словно она все еще продолжала гладить его плечи.
- Хорошо, – она взяла иглу и сосредоточенно нахмурившись, ощупала первое отверстие.
Кожа все еще была теплой, но что удивительно, сталь под ней была почти горячей.
Первый стежок.
Второй.
Третий.
И вот очередная «рана» заштопана и не в пример лучше, чем те, над которыми трудился сам «раненный». Получилось аккуратно и почти даже красиво. Образцовый шов, можно сказать.
На своем веку Робин пришлось перезашить уйму одежды (своей и работодателей) и ран (своих в основном, со столь неудачливыми работодателями она обычно не церемонилась), так что опыт штопки у нее имелся обширный.
Полюбовавшись своей работой, женщина преступила к следующей дыре.
- Они потом зарастут? – врожденное любопытство не дало выдержать установившееся между ними молчание.
Киборг хмыкнул и, размяв с металлическим скрежетом затекшие от непривычной мелкой работы запястья, беззлобно проворчал:
- Да куда там. Менять придется, эх…
- Тогда зачем зашивать? – Робин озадаченно склонила голову набок. Руки ее замерли, греясь о тепло его плеч. Странно как.
- Ну так, чтоб избежать коррозии металла. Лучше сейчас поработать иглой, чем потом мучиться и счищать ржавчину, а то и менять мои СУПППЕР-детали.
- Хм? – археолог продолжила в молчании накладывать ровные стежки, но в нем все еще отчетливо ощущался вопрос.
- Морской воздух – много влаги и соли. Очень плохо для металлического меня, - максимально просто разъяснил Фрэнки, ухмыляясь.
- Ясно, – недовольно поджав губы, Робин вогнала иглу с излишней силой.
- Ай!
- Ты же не чувствуешь боли? – приподняла брови женщина. Ей даже стало чуточку совестно.
- Я чувствую намеренье! – посмеиваясь, киборг вернулся к работе. – У тебя было очень выразительное лицо.
- Неправда.
- Правда-правда.
- Нет.
- СУППЕР-правда! – без обязательной стойки это конечно не произвело нужного впечатления, но…
- Как скажешь, – Робин наклонила голову ниже, словно пытаясь внимательнее рассмотреть свою работу, а на самом деле пряча непрошенную улыбку.
Фрэнки широко усмехнулся.
Руки у Робин наконец-то согрелись.

@темы: Френки/Робин, Фанфикшен

---

"Корсар", Луффи/Виви, AU от Morie

[*[Джо]*]

С любезного согласия автора размещаю здесь очень интересный фик, который меня прям уххх!как зацепил =)
Очень неординарный взгляд на персонажей и реалистично представленный мир. То есть здесь вроде бы и ООС в наличии, но, на мой взгляд - образы удивительно перекликаются с каноном, только вот что поправка на АU.
Надеюсь, что и вас эта работа порадует

Название: Корсар
Автор: Morie
Фэндом: One Piece
Основные персонажи: Виви Нефертари, Манки Ди Луффи, Коза
Пэйринг: dark!Монки Д. Луффи/Нефертари Виви
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Романтика, Драма, Психология, AU, ER (Established Relationship)
Предупреждения: OOC

От автора:
Описание:
Многие любили королеву Нефертари. Вот только кого любила сама королева?

Примечания автора:
Это что-то немного-очень странное. Собственно, это дарк-реалити версия ВанПиса, где пираты грубые и пиратские, Арабаста - государство, созданное на основе Египта, то бишь, вся эта муть с кучей украшений, разрисованными лицами и пр. и пр. Я считаю, что взрослый и немножко более реальный, Луффи будет именно таким.




Коза становится на колено и склоняет голову перед своей царицей. Огромная золотая корона сверкает словно солнце – и словно солнце же, ослепляет.

Да здравствует королева страны моря из песков!

Недосягаемая и богоподобная, в этих тяжелых прекрасных украшениях и дорогих тканях, правительница земли на двух реках, на пропитанных кровью врагов песках, на мраморных плитах древних дворцов – Коза, росший с ней, пивший из одного ручья, евший одно яблоко, любил её и потерял её.

Да здравствует королева, спасшая свою страну!

Принцессой она носила легкие одежды и ходила с непокрытой головой, громко смеялась и не стеснялась танцевать. Народ любил её, а она любила народ.
Коза помнил солнечные блики в её волосах, цвет которым подарило само небо.

Да здравствует небесная королева!

Черноволосый пират ухмылялся от уха до уха, нагло разглядывая стоящую перед ним царицу. Несмотря на скованные цепью руки, он стоял гордо и прямо, смотрел в глаза королеве – о наглец! – и хихикал время от времени. На нем потертые штаны, ноги босые, а красная жилетка в темных пятнах не застегнута, обнажая шрамы на безволосой груди.

- Что ты забыл в нашем порту? – сурово спрашивает властительница, и Коза старается выжечь взглядом в нем дыру, дабы проверить, правда ли, что у пиратов нет сердец.
- Санджи предвидел этот вопрос и передал, что лично он забыл здесь вашу невинность. И хотел бы забрать по возможности оставленное по оплошности в прошлый раз. Ну а мне бы хватило и простого обеда.

Коза задохнулся от возмущения и схватился за ятаган у пояса, но остановился, увидев, что королева покачала головой.

- Знаешь ли ты, чем грозит тебе оскорбление царственной особы, оборванец? – всё не смог сдержаться Коза.

Пират смерил его ленивым взглядом.

- А знаешь ли ты, чем грозит тебе оскорбление короля, глупый пес? – растягивая гласные, произнес он.
- Хватит, - отрезала правительница, - Коза, уйди, пожалуйста.
- Правильно, - кивнул пират, - глупый Коза, пойди погуляй, воздухом подыши.
- Но Ваше…
- Иди.

Мужчина коротко поклонился и бросился к выходу. Конечно же, он не уйдет, как он может оставить свою властительницу без охраны, пусть бродяга и связан.

- Все эти побрякушки тебе не идут, ты знаешь? – без обиняков заявил пират. – Команда передавала тебе пламенный привет. Зоро сказал, что не собирается и шагу с палубы делать и тем более здороваться с тобой – учитывая то, что он так и не попрощался. Сказал, что все силы уходят на то, чтобы попросту не выкрасть тебя из чертового дворца и не вернуть туда, где твой настоящий дом.
- Мой настоящий дом с моими подданными, - тихо и четко произнесла Виви. – Передай им, пожалуйста, что я их очень люблю.
- Сама передавай.
- Но тогда Зоро просто не отпустит меня обратно, верно?
- Не верно, - покачал головой черноволосый, - не только Зоро. Я обещал не красть, не шантажировать, не угрожать и не умолять. Но если ты придешь добровольно, ты не уйдешь. Мне даже не придется связывать тебя – сама не сможешь уйти, ведь так?

По огромному пустому залу разнесся звонкий смех.

- И то правда, - тонкая, высокая и великолепная в своей богоподобной ипостаси, королева бросается со своего пьедестала как девчонка, которую Козу знал когда-то, с которой рос, с которой пил из одного ручья и с которой делил свои яблоки.

Женские руки обвились вокруг его шеи, и спина её сотряслась от рыданий. Пират попытался обнять её скованными руками.

- Ты знаешь, мы ведь не принимаем такие телячьи нежности, я ведь тебе не мерзкий принц какой-то, я король пиратов, ну, ну, хватит плакать, что ты, в самом деле – вся краска потекла, как же ты теперь своему псу глупому покажешься?
- Он не глупый, - икнула. – Господи, замолчи, пожалуйста, замолчи, я ведь не могу сбежать, не могу, понимаешь? Я ведь каждую ночь во сне море вижу, и редкие полеты с Пеллом не спасают!

Красная грязная жилетка из жесткой ткани натирала нежную кожу, но она только сильнее прижалась к пирату. Он гладил её по лопатке и терся щекой о волосы, изредка целуя в темя. Корона уже давно брошена с её головы и откатилась к трону, ненужная и забытая.
Коза смотрел на них, пару раз встретившись взглядом с незнакомым черноволосым разбойником, но тот остался безразличен к самопровозглашенному телохранителю королевы. Высокомерный выскочка.

- Ты несчастна? – он отстранил её от себя, чтобы иметь возможность смотреть в лицо. – Не пытайся врать мне, принцесса Виви.
- Я уже королева, - сквозь слёзы улыбается та, - и я счастлива сейчас настолько, что не могу поверить, что это всё происходит в самом деле.
- Ты думаешь это сон? – фыркнул пират. – Дурочка. Я делаю всё, что захочу, забыла? Я захотел увидеть тебя – и вот я здесь. И спрашивал я тебя не об этом. Я уйду, ты ведь знаешь, я не могу остаться. Но ты можешь пойти со мной.
- Ты клялся, что не станешь уговаривать, а примешь мое решение.
- Я меняю условия. Если понадобится, я тебя засуну в мешок, притащу на корабль и запру в каюте, пока мы не окажемся за три тысячи миль отсюда. Я буду стоять на коленях, я разнесу этот дворец к чертям, убью этого твоего белобрысого дружка, захвачу в заложники половину жителей твоей страны – да что угодно сделаю. Если ты сейчас же не скажешь мне, что счастлива здесь, что хочешь остаться, а не уйти со мной.

Сердце у Коза остановилось. Солнечные лучи, цветные, падающие через окна с витражами, танцевали в её волосах. А затем пират взял её лицо в ладони и в этом тихом спокойном поцелуе было столько, что он не выдержал и ушел.

По крайней мере, он был уверен, что её не дадут в обиду.

***

С пожелтевших плакатов широко улыбался черноволосый пират в соломенной шляпе. Правительница страны, благословляя, целовала в лоб младенцев и стариков и раздавала тяжелые украшения, драгоценные металлы и камни, оставив себе лишь разлетающиеся крыльями накидки и платья. Пренебрежение подарками оскорбляло царей, влюбленных в её непокрытую голову и голые круглые плечи, в её глаза, темнее арабской ночи, и чистый звонкий голос. Но солнечные зайчики отбрасывал ятаган у пояса её верного стража, который стоял не из-за зарплаты, долга или даже веры – он стоял из-за любви, не имея ни выбора, ни желания выбирать.

У берегов качался на волнах корабль с неопознанными флагами и рогатой химерой на носу. Капитан наконец надел сапоги и шляпу, отобранную стражами у несопротивляющегося гостя в царском дворце. Верный мечник сидел спиной к пескам, а доктор-оборотень глотал глупые детские слёзы. Кок одолжил свою куртку рыжему навигатору, дрожащему, словно осиновый лист.

Они все поднимают руки к небу, чистому и голубому, и на их руках темнеют шрамы в форме крестов, сделанные, кажется, вечность назад.

- Да здравствует королева Арабасты!

Король пиратов оглушительно смеется, бросая пустую бутылку из-под рома в море.

Давным-давно он забыл в этой стране свою жену. На пальце Виви Нефертари – колечко, сплетенное из соломы.
Луффи знал, что скоро у него родится сын.


(с) Morie

@темы: ссылки, Луффи/Виви, Фанфикшен

---

И ещё одна подборка от Opirou

[*[Джо]*]

Perona x Mihawk. by Opirou on DeviantArt

А дальше кроме ФРобин, будет ещё и нестандарт

Френки/Робин, Сай/Бэби 5

Carry the cats. by Opirou on DeviantArt


Baby 5 x Sai by Opirou on DeviantArt

+3 Эйс/Бонни

I was bored by Opirou on DeviantArt


Bonney x Ace by Opirou on DeviantArt


Bonney x Ace :One Piece Collection: by Opirou on DeviantArt

@темы: Френки/Робин, Михоук/Перона, Фанарт, Эйс/Бонни

---

Луффи/Ширахоши от Opirou

[*[Джо]*]

The MermaidPrincess and the PirateKing by Opirou on DeviantArt

+ ч/б вариант, кусочно

Princess and Pirate - WIP by Opirou on DeviantArt

@темы: Фанарт, Луффи/Ширахоши